“Теперь я стою одна”. Отважные поступки Тамары Гродниковой

После начала войны в Украине жительница Волгограда, бывшая учительница начальных классов Тамара Гродникова каждый день выходит на одиночные пикеты. Прохожие угрожают ей, ломают плакаты, полицейские задерживают пикетчицу, но она все равно выходит на улицу, чтобы выразить свое несогласие с действиями российской власти. В интервью Радио Свобода Тамара Гродникова рассказала о своих взглядах.

– Тамара, как вы и когда стали интересоваться политикой?

– Меня не было в Волгограде около 11 лет. В 2005 году в дом моих родителей, который находится в райцентре, ворвались хулиганы. Один из них ударил отца, инвалида по зрению, палкой по голове. Папа выжил, но слёг в постель. У мамы после нападения на отца сильно ухудшилось состояние здоровья. Кроме того, они стали бояться оставаться одни дома. Я вынуждена была оставить все дела в Волгограде и переехать к родителям. Почти все время я проводила рядом с тяжело больными и безгранично дорогими мне людьми. Так я прожила много лет. И мне было не до политики в целом. Когда я жила в Волгограде, я интересовалась новостями и следила за происходящим в стране. Я видела, как демократические преобразования в нашем государстве постепенно сворачивают, и это меня сильно огорчало. В маленьком районном центре люди живут оторванно от происходящего в стране, занимаются сельским хозяйством и плохо ориентируются в политике. После смерти родителей, пять лет назад, я вернулась в Волгоград, фактически – в совершенно новый город. За этот срок многое изменилось. Политическая среда мне была незнакома и непонятна. Я с удивлением обнаружила, что оппозиция находится в плачевном состоянии, у неё весьма скромные возможности контакта с людьми и влияния на власть. Однажды я увидела одиночный пикет против коррупции и политики Путина и поняла, что это интересный способ выразить свою гражданскую позицию. Так я стала регулярно выходить на одиночные пикеты. Сначала я робела и мне было неудобно стоять совершенно одной, и я старалась встать недалеко от других пикетчиков, соблюдая закон о расстоянии между ними. Потом, когда политическое давление на свободных людей стало усиливаться, пикетчиков стало все меньше и меньше, так как активистов стали штрафовать на значительные для регионального жителя суммы. И теперь я стою одна.

– На какие темы были ваши пикеты?

– Я смотрела “Дождь”, слушала “Эхо Москвы”, читала “Медузу” и другие независимые СМИ. Мне очень нравятся публичные лекции Екатерины Шульман и некоторых других известных блогеров. Когда происходило событие, которое меня возмущало, я выражала свое мнение на плакатах и выходила с ними на улицу. Я выступала в защиту активистов, на которых возбуждались административные дела. Например, одну из активисток, которой больше 70 лет, инвалида 1-й группы, оштрафовали на 150 тысяч рублей. Повод смехотворный, и он ничего не имеет общего с представлениями о праве и гражданских свободах. Я выходила в защиту слова и свободных СМИ, которые получили клеймо иностранных агентов, за свободу собраний. Сейчас мы вообще изолированы от любой информации, кроме новостей официальных СМИ. Получается, что мы ни о чем не можем знать и ни о чем не можем говорить. Последнее время я выхожу на пикеты, посвященные событиям в Украине. Нормальный человек не может молчать о ситуации в Украине, которую нам дозволили называть лишь “спецоперацией”. Нельзя не реагировать на те ужасные действия, которые реализует в соседней стране правящая верхушка нашего государства. Первый раз я вышла с плакатами “Путину – импичмент”, “Нет войне”, “Донбасс – это Украина. Суверенные границы независимого государства неприкосновенны”. После этого я провела еще пять пикетов, и меня каждый раз задерживали. За плакаты с текстом “Я против войны с Украиной”, “Первой жертвой войны является правда” и “Подвиг в прямом эфире. Спасибо за правду на канале лжи”, посвящённые Марине Овсянниковой, меня обвинили в нарушении части 1 статьи 20.3.3. КоАП РФ и заставили заплатить штраф 30 тысяч рублей. Судья мне сказала, что “Дождь” работает на западные разведки, а я ответила, что он объективно освещал события и старался соблюдать российское законодательство. Еще на суде меня спросили, как я смею официальную информацию называть ложью. Я привела уже доказанные факты такой лжи, даже российская власть этого не может опровергнуть.

– Как прохожие реагируют на ваш пикет?

– Однажды ко мне подошла жительница Украины. Она сказала, что в Украине в действительности стреляют и убивают людей. Она единственный человек, который прямо высказал свое мнение. Иногда прохожие тихонько кивают мне головой или показывают большой палец, оглядываясь по сторонам. Прямых откровенных высказываний прохожих-россиян, мол, мы тоже против действия России в Украине, пока не было. Чаще люди считают более уместным одобрять действия российской власти в Украине и обвинять всех, кто против “спецоперации” в Украине. Я уверена, что такая реакция – не позиция самого человека, а осознанная или бессознательная демонстрация настроений, одобряемых российской властью. Как-то ко мне подъехал мужчина на велосипеде. На велосипеде была вывеска “За Донбасс”. А на моем плакате – “Я против войны с Украиной”. Он слез с велосипеда, назвал меня матом женщиной легкого поведения. Этот человек сорвал мой плакат, привязанный веревочкой к фонарному столбу, и стал пинать его и возить ногой по тротуару, оглядываясь на меня и ожидая моей реакции. Я стояла спокойно и улыбалась, думая: “У человека вот такое мнение, он имеет право на него, хоть и выражает свою позицию очень эмоционально”. Когда я после 24 февраля стояла с плакатом, ко мне подошел другой агрессивный мужчина. Он плевался в разные стороны, оскорблял меня, говорил, что я поддерживаю украинских фашистов. К нему подошел еще один мужчина, и они оскорбляли меня вместе. Я в ответ молчала. Я понимаю, что должна спокойно относиться к таким эпизодам. После этого ко мне подошли полицейские, которые до этого стояли рядом и наблюдали. Сказали, что между мной и этими людьми произошел конфликт и мне надо проехать в полицию. Я тогда еще удивилась, почему только меня забирают в полицию, а вторую сторону конфликта не трогают.

Старший полицейский инспектор, которая написала на меня заявление в суд и сопровождала меня на заседании, спросила у меня, не боюсь ли я того, что матери солдат, которые сейчас находятся в Украине, заплюют мне лицо, ведь их дети погибают там. Я ей ответила, не понимаю, почему российские матери могут заплевать мне лицо, ведь я требую нормализации дипломатических отношений и мирного урегулирования вопроса, я требую остановить трагедию, при которой погибают дети российских и украинских матерей.

Эта полицейская, молодая женщина, оказалась яростной сталинисткой. Она так и говорила, что Сталина на нас нет, что при Сталине развивалась промышленность, а бесчеловечные сталинские репрессии – побочный эффект больших достижений сталинского времени. В полиции меня спросили, не собираюсь ли я выехать из России. Я сказала, что это моя страна и я собираюсь в ней жить. 6 марта в Волгограде была антивоенная акция, я о ней ничего не знала и вышла на свой пикет. Так вот полицейские задержали меня, посадили в машину, отвезли на 300 метров от места моего пикета и затем пересадили в автозак. Меня пытались обвинить в участии в несанкционированном митинге. Но я после нападок агрессивных горожан стала носить с собой видеорегистратор, прикрепив его на одежду, и только благодаря этому мне удалось избежать суда. Деньги на оплату штрафа мне помогли собрать мои друзья в социальной сети. Без их помощи я бы оказалась в полном тупике и все мои ночи были бы бессонными. Неожиданно для себя я выяснила, что виртуальные друзья могут быть настоящими, готовыми помочь в трудной ситуации.

– Где вы находите силы для таких смелых поступков?

– Я не могу сказать, что совершаю поступок, тем более смелый. Свободно говорить – очень важная для меня потребность. Выражение своего мнения – не только право человека, но и его естественная потребность. Я бы даже отнесла ее к первичным потребностям человека разумного.

Участие в одиночном пикете не должно восприниматься как какой-то смелый поступок. На самом деле это рядовое событие. Так должно быть. И человек на пикете должен быть уверен, что его акция пройдёт спокойно, что полиция не станет к нему приставать, потому что он не делает ничего плохого, незаконного. Наоборот, демонстрирует свою гражданскую ответственность перед обществом, перед государством, членом которого себя осознаёт. Его гражданская активность – достойный и уважаемый поступок. Он не должен испытывать страх. Однако наше государство все перевернуло с ног на голову, назвав белое чёрным, и наоборот. Я не понимаю, как частное лицо со своей субъективной оценкой происходящего вообще может что-либо дискредитировать. Почему мой протест против военных действий в Украине, мое убеждение, что межгосударственные споры и конфликты в современном мире можно и нужно решать дипломатически, с опорой на международное право, вообще могут хоть что-то порядочное, приличное дискредитировать? Как это может хоть что-то вообще дискредитировать, если это не преступление? А преступление дискредитировать невозможно. К сожалению, в России не просто плохо со свободой слова, ее вообще нет. У нас появились слова, употреблять которые запрещено. То есть во всем мире их употреблять в речи можно, а у нас за это можно получить 15 лет реального срока. Я не чиновник, не должностное лицо. Я обычный человек, обыватель, если угодно. На пикете я хочу говорить посредством плаката живым, человеческим языком, а не терминами, которые мне диктует Роскомнадзор. Если где-то стреляют, если там гибнут люди, если там присутствует военизированная армия другого государства, то в моем человеческом, житейском понимании это война.

Однако мой лозунг о том, что я против войны в Украине, не подпадает под статью о дискредитации российской армии. Я же не написала, что “сейчас россияне воюют с украинцами”. Так написать я не могла. За это уж точно статья по российскому законодательству. И наказание вплоть до тюремного и на реальный срок. Мой лозунг имеет общий смысл, он не привязан вербально к настоящему времени, я против войны в принципе, имею право на такую точку зрения.

Лозунг “Первой жертвой войны становится правда” – вообще крылатое выражение и имеет много смыслов. Я имела в виду информационную войну, которую наше государство объявило своему народу, заблокировав иное мнение во всех его проявлениях и прочно приковав наручниками население к федеральным телеканалам. Я считаю, что закрытие “Эха Москвы”, создание невыносимых условий для работы телеканала “Дождь” и его уход с вещания, уничтожение целого ряда других независимых СМИ, блокировка всех западных, европейских средств информации самым негативным образом повлияли на когнитивные возможности и способности населения России. Только на основе официальной информации в авторитарном государстве, при полном отказе от демократических институтов, человек не имеет возможности формировать более или менее объективное представление о реальности. Он подпадает под гипноз информационных манипуляций, которые называются пропагандой. Федеральные источники информации, финансируемые из бюджета, ориентированы на партию власти или на авторитарного лидера, их язык крепко схвачен “рукой кормящей”, и в подборе новостей для своей аудитории они зависят от сиюминутных капризов и интересов высших должностных лиц. Информация федеральных СМИ не объективна, а субъективна. Из своего опыта скажу: на определенном этапе при просмотре передач с участием ведущего Владимира Соловьева я стала испытывать регулярные позывы на рвоту. То есть это физиологическая реакция организма. Это стало причиной, почему я прекратила смотреть его передачи.

– Вы совсем не боитесь?

– Признаюсь, я испытываю страх перед российским законодательством. Не благоговейный трепет законопослушного гражданина, а страх перед машиной, которая способна закатать любого в асфальт ни за что. При этом испытываю сильные моральные, нравственные, эмоциональные страдания из-за того, что на мое горло государство накинуло жёсткий ошейник. Дёрнешься, и колючки вопьются в кожу до костей.

Государство запрещает мне говорить искренне и свободно. Я не могу выразить своё мнение, право на которое якобы гарантирует мне Конституция РФ. Не могу своей гражданской волей повлиять на текущие события. Государство стёрло меня ластиком, я для него не существую, стоит только мне открыть рот. Мое сердце разрывается, мой разум протестует, но я вынуждена включать самоцензуру, держать язык за зубами и оставлять свои мысли при себе. Если я стану говорить, что я думаю, то государство пустит меня по миру, в лучшем случае. Поэтому, готовясь к своим пикетам, я вынуждена тщательно подбирать слова, изворачиваться, как уж на сковороде, чтобы не попасть в юридическую ловушку и суметь все же донести своё мнение. Однако донести своё мнение без искажений становится все труднее, почти невозможно.

– Как вы думаете, риски, которые вы на себя берете, оправданны?

– У нас почему-то распространено мнение, что политические акции и тем более такие, как одиночные пикеты, никак не влияют на власть. Действительно, власти на это не обращают внимания, но стараются всякими способами избавиться от активных граждан, как от назойливых мух. Однако одиночные пикеты, в частности, позволяют гражданину напрямую обратиться к обществу, поделиться с ним своим мнением, выразить своё отношение к событию, предложить обществу подумать, порассуждать об этом. В условиях информационной депривации, когда любое независимое СМИ признаётся либо иностранным агентом, либо нежелательным и доступ к нему блокируется, это очень важно. И если одиночный пикетчик ставит перед собой эту задачу, то она решается им на сто процентов. Кроме того, формирование своего личного мнения просто полезно. Оно развивает не только чувство причастности к государству, осознание активного участия в общественной жизни, но самостоятельное критическое мышление.

– Вы собираетесь дальше выходить на пикеты?

– Сейчас у меня напряженный период, идёт судебное разбирательство, и я устаю эмоционально. Вроде бы я нормально переношу эту ситуацию, но мой организм страдает. Но немного передохну и буду думать над темой моего следующего одиночного пикета. Да, о многих вещах я, вероятно, не решусь вот так прямолинейно высказываться. Штрафные санкции – тяжелое бремя. Да и после двух административных взысканий суд может возбудить уголовное дело, даже если речь совсем не об Украине. Такое давление не каждый готов выдержать. Я думаю, что даже за плакат “Украина – суверенное государство, и его границы неприкосновенны” можно схлопотать обвинение по особо тяжкой статье. Тем более примеры есть. Людей задерживали за плакат “Миру – мир” и за плакат с библейскими заповедями. Но с плакатом о том, что считаю свои конституционные права нарушенными, я, наверное, могу выйти. Я не знаю, удастся ли мне спокойно провести такой пикет, но я попытаюсь обязательно.