Эльмин Бадалов: Театр – это свобода
История «одной беспорядочной комнаты» или что не так с уличными перфомансами в Азербайджане
«Люди годами говорят о том, каким должен быть театр, но никто не хочет касаться вопроса независимости театра. Этот вопрос как бы обходят стороной. Но в первую очередь, театру нужно дать свободу», — говорит Эльмин Бадалов – актер и режиссер, создатель первого и пока единственного независимого театра в Азербайджане.
Театр ADO был создан 15 июля 2013 года, ровно 9 лет назад. Эльмин собрал вокруг себя молодых, талантливых и смелых ребят, не побоявшихся бросить вызов традиционным ценностям азербайджанского общества. Изначально театр назывался ODA, что в переводе с азербайджанского означает «комната». Именно в одной маленькой и скромной комнате театр и показывал свои отнюдь не скромные представления.
«Они поставили на сцену унитаз»
В первой постановке театра, которая называлась «MimODa», в 2015 году на сцену вышла главная героиня в полуобнаженном виде. Сыграть эту роль и разделить сцену с Эльмином Бадаловым согласилась французская актриса Элса Фуртадо. Стоит ли говорить, что спектакль азербайджанским зрителем, мягко говоря, был принят неоднозначно.
Сам же Эльмин считает, что его постановки не только будоражат воображение, но и лечат.
«Одна психологиня, практически всех своих пациентов отправляла на наш спектакль «С неба упали три банана». Так как там описана жизнь человека, его проблемы, нежелание жить из-за трудностей, — рассказывает Эльмин. — В этом спектакле мы показывали, как можно спастись от суицида, как выпутаться из этого. Правда, некоторые нюансы в этом спектакле у некоторых людей, и в особенности работников государственных театров вызывали недовольство. Они говорили: “Они поставили на сцену унитаз, ADO оскверняет сцену, искусство. Куда смотрит Министерство культуры? Этот театр нужно закрыть”. Так говорили народные артисты».
Театр изменил свое название спустя несколько лет. ADO (Azərbaycan Dağınıq Oda Teatrı) в переводе на русский звучит, как «одна беспорядочная комната».
Но и под этим названием этот современный театр, расширяющий границы классического театрального искусства, как его часто характеризуют в местных СМИ, долго просуществовать не смог. Театр, правда, не закрылся, но лишился своей «одной беспорядочной комнаты».
Во время пандемии у театра возникли финансовые проблемы, платить за аренду помещения было нечем. Какое-то время, сами актеры и их друзья пытались собрать с помощью пожертвований сумму на аренду, но этого оказалось недостаточно.
«Полицейский сказал: танцевать нельзя»
Вопрос о том, закрылся ли театр Эльмин воспринимает болезненно. Говорит, что не понимают, почему журналисты постоянно задают ему этот вопрос.
«Некоторые люди думают, что театр состоит из помещения. Если есть помещение, театр открыт, если — нет, закрыт. Но нужно смотреть шире на театр. Я считаю, что театр не состоит из помещения. И поэтому помещение – да, закрыто. Нет помещения. Но не театр, театр открыт», -говорит Эльмин.
Лишившись помещения театр решил выступать на улице. Но и это оказалось далеко не легкой задачей на улицах азербайджанской столицы.
Зная, что просто выйти и выступить на улице им не позволят, актеры решили получить официальное на это разрешение.
«Написали в мэрию, но параллельно решили написать и в Министерство культуры. Мы предполагали, что в мэрии скажут – это рассматривает Министерство культуры и решили заранее написать письмо и в Министерство культуры, и посмотреть, что ответят. Пришли оба ответа, Министерство культуры написало, что этот вопрос рассматривает мэрия, мэрия сказала, что Министерство культуры. Все так и началось», — рассказывает Эльмин.
Тогда они решили обратиться в суд, чтобы суд решил, кто же должен давать разрешение на проведение уличных представлений. Суд первой инстанции решил, что бакинская мэрия. Апелляция решила иначе и просто отменила решение.
«И опять вопрос остался открытым, к кому же тогда обращаться? – продолжает свой рассказ Эльмин. — И тогда я сказал, я решаю. Выйду и выступлю, посмотрим, что будет. Вышел и выступил».
А выступил он не абы где, а перед Дворцом Гейдара Алиева.
— Пришел охранник, сказал, что нельзя, то есть танцевать нельзя. А потом в Зимнем парке. И тогда полиция пришла и сказала, что нельзя, отвели в отделение. И даже одного зрителя увели в отделение. И на следующий день вызвали в Управление полиции города Баку и сказали: “Ну нельзя. Нель-зя”.
— То есть объяснения не давали?
— Объясняют так – люди приходят, собираются, смотрят. А еще они говорят, мол, люди преградили путь полицейской машине, была потасовка с полицией… А я им говорю, ну это же из-за вас. Зритель говорит, этот человек хочет танцевать, почему вы его задерживаете? Вот почему нервничает зритель. Я – гражданин, хочу танцевать на своей улице, а он хочет смотреть. А ты говоришь нельзя.
Вопрос с запретом на уличные представления Эльмин и в этот раз решил по-своему: выступил в витрине.
«Стеклянная витрина была, прохожие смотрели. Сказали же — нельзя на улице, должно быть помещение. Какое-то время выступал так, но тоже было интересно, композиция была интересная. Витрина, платье невесты…», — вспоминает Эльмин.
«Нет такого правила, каким должен быть театр, театр может быть любым. Вот сейчас здесь театр. Прямо сейчас идет спектакль», — делится своими соображениями Эльмин во время интервью.
— Но тогда получается, что нет и такого понятия как сцена?
— Сцена… к примеру, я выступал в Баку, и моей декорацией было здание Академического драматического театра. Здание театра было моей декорацией.
«Я подарил себе театр»
С Эльмином мы встретились в Тбилиси. Он приехал по приглашению своих грузинских коллег и планирует оставаться в грузинской столице до октября. Кстати, театр ADO несколько раз выступал в Грузии с уличными перфомансами.
«И здесь мы обратились в мэрию. А они в свою очередь написали в полицию, что актеры будут играть и надо обеспечить их независимость. Они пришли, мы выступили, потом зрители разбрелись. Мы собрали вещи и ушли. И только после нас территорию покинули полицейские. Здесь так, а у нас по-другому, — смеется Эльмин и добавляет — Наверное, и у нас исправится. Надо только работать над этим. Мы все должны работать над этим».
В этом году, 15 июля театру ADO исполнилось 9 лет.
— И еще мне 15 июля исполнилось 33 года. Получается, что я подарил себе театр» — смеется Эльмин.
— И эту дату вы отмечаете в Тбилиси.
— Впервые. Всегда отмечали в Баку, в Азербайджане. Отмечали, как день рождения ADO.
— Но в этот раз вы выбрали закрытое помещение.
— Да. Этого требует само представление. Этот мой перформанс я посвятил одежде моей матери. И здесь происходит процесс рождения. С тех пор, как случилась пандемия, последние два года я чувствую себя словно в утробе матери. И впервые в жизни я словно заново перерожусь.
«Имей к себе уважение»
Последний пока в Баку уличный перформанс Эльмин показал в начале этого лета. Называется он «Летние позы».
«Этот перформанс не был анонсирован. И полиции не было на этом последнем перформансе, я не видел вокруг полицейских», — говорит Эльмин.
Зато было много зрителей, и много комментариев по поводу того, что это за искусство такое. Эльмину все эти реакции и вся палитра эмоций на лицах окружающих его зрителей, нравится. И не важно – положительные ли это эмоции или отрицательные.
«Все реакции, все, что происходит на улице – это очень интересно. Так как это все не запланировано заранее. Заранее можно спланировать определенные вещи, технические моменты, но что будет происходить на месте, как будут развиваться события, все это ты не планируешь, и поэтому это очень интересно, — с воодушевлением рассказывает Эльмин. — Много всего происходит, это немного сложно объяснить… для этого надо быть на моем месте, пойти туда, пережить эти чувства, посмотреть, как люди реагируют на вас. Кто-то, например, подходит к вам у “MCDonalds”а и говорит – имей к себе уважение».
«Я смотрел одно фото, сделанное прямо перед «MCdonalds»ом во время моего перформанса, — продолжает свой рассказ Эльмин. — Люди стоят полукругом, и я посередине. Я смотрел не на себя, я увеличил картинку и смотрел на выражения лиц людей. У каждого на лице очень интересное выражение. Эта фотография воплощение страны, этого общества, всего».
Все перформансы Эльмина будоражат воображение, шокируют своей смелостью и креативностью, но искусство ли это? — именно вокруг этого вопроса после последнего перформанса Эльмина разгорелись нешуточные дебаты в азербайджанском сегменте соцсетей. «Это что угодно, но не искусство», — говорили одни. «Может, расскажете тогда, что же такое по-вашему искусство», — вопрошали другие.
Вот, что отвечает на это сам Эльмин:
«Я слежу за обсуждениями [в соцсетях], то есть не за всем, у меня на это физически времени нет, много пишут потому что. И сейчас все еще идут обсуждения этого последнего представления. Все смотреть не могу. А так в целом смотрю, это интересно, ты словно проводишь операцию, процесс, и следишь за реакциями. И в следующем процессе ты учитываешь это. Но нельзя зацикливаться на этом. Когда зацикливаешься, ты не можешь свободно мыслить и творить. Вот, люди считают, что мои уличные выступления — это не искусство, и они правы в этом. Это не искусство, но в то же время искусство, в том и прелесть, что это и искусство, и нет».
При поддержке «Медиасети»
