“Научимся управлять домом, а потом государством”

Юлия Каценко отказалась снимать свою кандидатуру с муниципальных выборов в ответ на требование своего руководства. Активистка работала в дочерней организации Сбербанка – фонде “Вклад в будущее”. Юлия Каценко рассказала, что ее поставили перед выбором: продолжение карьеры или участие в муниципальных выборах, не дав возможности обдумать это решение. Она, не раздумывая, предпочла свою избирательную кампанию в не самом благополучном районе Москвы Бирюлево Восточное. Юлия Каценко рассказала Радио Свобода, как помочь избирателю окраины Москвы преодолеть чувство безысходности и о своем отношении к эмиграции.

– Почему вы решили принять участие в муниципальных выборах?

– Все началось почти год назад. Осенью прошлого года погиб мой отец, и в такой ситуации у меня был порыв чем-то помочь людям. Мне захотелось больше отдавать другим. Мне в целом нравится работать с людьми. Я во время прогулки увидела жителей нашего района, которые сажали деревья. Я им помогла, мы познакомились, и я начала включаться в работу по благоустройству нашего района. Позже я участвовала в работе избирательной комиссии на выборах в Госдуму, познакомилась с одним из кандидатов, и он мне предложил принять участие в муниципальных выборах.

– Какое у вас образование?

– Бакалавриат в РЭУ им. Г. В. Плеханова по направлению “менеджмент” и магистратура по специализации “международные отношения” в НИЯУ МИФИ. Я училась в аспирантуре Российской академии наук, я сдала экзамены, но диссертацию пока не защитила.

– Почему вы выбрали работу в Сбербанке?

– Меня привлекла возможность работать в сфере образования, взаимодействовать с вузами.

– Каким образом вас заставили уволиться?

– Руководство вызвало меня на разговор, сказав, что это связано с новой системой рисков для банков. Я работала в дочерней структуре Сбербанка, в фонде. Новый закон об иноагентах разрешает признавать человека или организацию иноагентами на основании любого занятия политической деятельностью. Руководство Сбербанка сказало, что мое участие в муниципальных выборах – это риск для компании. И они поставили меня перед выбором: либо я снимаю свою кандидатуру либо увольняюсь.

– Но вы объяснили руководству, что муниципальный депутат, главным образом, выполняет хозяйственную работу и его полномочия очень небольшие?

– Я им говорила: “Понимаете, я даже даже не политик, а общественный деятель. Полномочия муниципального депутата мельче некуда: лавочки и клумбы. В моей избирательной кампании совсем нет серьезных политических слоганов”. Они ответили: “Все равно это политическая деятельность”. Видимо, руководство решило подстраховаться. Мне не дали времени на обдумывание решения и сказали, что оно, скорее всего, у меня уже готово. Они со мной общались в тоне, в котором с сотрудниками, да и вообще с людьми, не разговаривают.

– Может быть, руководство Сбербанка решило уволить вас после суда над муниципальным депутатом Алексеем Гориновым и ареста муниципального депутата Ильи Яшина?

– Они, вероятно, не знают, кто такие Горинов и Яшин. Лишь мы, активисты, следили за историей Горинова, и приговор ему – большая боль, конечно. Я думаю, закон об иноагентах повлиял на их решение.

– Почему вы так быстро между стабильной работой в корпорации и выборами в муниципальные депутаты выбрали второе?

– Я приняла решение по зову сердца. Конечно, хорошо, когда есть зарплата, но человечное отношение значит для меня больше. Все время я сейчас хочу посвятить моей избирательной кампании. Я вижу от жителей района, когда мы ходим с агитацией по квартирам, много благодарности за решение идти на выборы.

– На что жалуются, как правило, ваши избиратели?

– На некачественный капитальный ремонт. Женщина с инвалидностью недавно жаловалась на пандус, который не дает возможности подниматься.

– Что вы можете предложить вашим избирателям? Чем вы лучше других кандидатов?

– Большинство кандидатов в муниципальные депутаты, – как правило, от “Единой России”, – не живут в этом районе. Им выше спустили приказ, а мы – такие же жители Бирюлева, как и наши избиратели. Другие кандидаты в муниципальные депутаты в моей команде, прежде чем выдвинуть свои кандидатуры на выборы, много сделали для жителей своих домов. Мы – жители нашего района – объединились в коалицию, чтобы чиновники не присылали нам отписки, а работали в ответ на обращения. Мы хотим, чтобы наш район перестал иметь репутацию района для гопников. Некоторые избиратели говорят, мол, мы молодые и ничего сделать не сможем, а единороссы – почетные и заслуженные. Мало веры у жителей в перемены. Многие люди даже не знают, что у них есть право формировать запрос, а власть будет обязана ответить на него. Мне хочется, чтобы граждане проснулись и захотели для себя лучшего.

– Илья Варламов назвал Бирюлево худшим районом Москвы. Бирюлёво (и Западное, и Восточное), который традиционно поддерживает действующую власть. Вы согласны с такой оценкой?

– Бирюлево – район как район. В этом районе есть благополучные места и требующие благоустройства пространства. Около спецприемника вечером не очень приятно ходить, в той части района утром много людей с пивом в руках. Мне бы хотелось общественными силами усилить меры по безопасности района, чтобы людям не было страшно возвращаться домой одним, когда стемнеет. Я некоторое время жила на окраине Бирюлева. Там было ощущение гетто: постоянные разборки, музыка из машин на всю громкость по ночам и публика, которую опасно просить уменьшить громкость. Сейчас я живу в более комфортном месте Бирюлева. И в целом, я думаю, в Бирюлеве можно жить и растить детей.

– Анонсируя свое участие в выборах, вы написали в социальной сети: “После 24 февраля кажется бессмысленным и страшным заниматься локальной политикой и общественными кампаниями на фоне глобальной геополитической трагедии”. Почему вы высказались именно так?

– 24 февраля произошел крах внутренней системы ценностей. Я думала: “Какое благоустройство, когда людей убивают”. И мне казалось бесполезным заниматься лавочками, когда такое происходит. Потом пришло понимание: демократии нужно начинать учиться с малого, например, с управления многоквартирным домом. Состояние “я не вне политики” начинается, когда человеку становится небезразлично происходящее за пределами его квартиры. Жители должны понять, что это они управляют домом, заявлять о своих правах и быть активными. Научимся управлять многоквартирным домом, значит, научимся управлять государством. Мы уже помогаем жителям разобраться в этих вопросах. Вчера приходил представитель контролирующего органа. Я посоветовала жителям сделать фотографию акта проверки. В целом у меня создалось впечатление, что жители нашего района хорошие, но беззащитные и неуверенные в собственных силах. Мы уже научили их направлять обращения в “Наш город” и ГБУ “Жилищник” . Но все равно большинство избирателей говорит, что чувствует безысходность.

– Безысходность в решении даже бытовых вопросов?

– Именно. Вчера была на поквартирном обходе, и одна жительница сказала, что они добиваются установки козырька над подъездом, такой мелочи, уже год.

– Но гражданское общество разные люди и организации пытаются создать уже давно. Почему, на ваш взгляд, результат оставляет желать лучшего?

– Я наблюдаю на муниципальных выборах, что нет единства оппозиции. Межвидовая борьба, которая происходит в российской оппозиционной политике, не дает выступить единым фронтом. Я думаю, сейчас ради перемен нужно пожертвовать своими амбициями. Наша команда самовыдвиженцев объединилась с кандидатом в муниципальные депутаты, врачом скорой помощи, он идет на выборы от КПРФ. И эта партия не стала выдвигать в нашем районе много своих кандидатов, чтобы нам не мешать. Надо уметь общаться и договариваться с разными людьми ради общих целей.

– Вы не задумываетесь об эмиграции?

– Мне некуда ехать, если честно. Многие люди ведь именно по этой причине остаются в России. В части прав и свобод в России сложно, но, значит, надо за это бороться. Я выбрала быть с моей страной, пока это возможно. Моя страна – это не государство, а люди, которые мне небезразличны. Мне близки слова Юрия Шевчука на эту тему. Я уважаю его за эти слова, тем более Шевчук живет в России сейчас. Из публичных личностей он – мой герой.

– Вам не хотелось уехать из России, чтобы не чувствовать вину за действия российских властей в Украине?

– Коллективной вины нет, но я чувствую ответственность за выбор, который сделало руководство моей страны. Это шок и наша национальная трагедия, и я, конечно, за мир на всей территории Украины. Культурная отмена России – это тоже наша трагедия. Мы за это отвечаем и будем отвечать дальше. И эмиграция не избавит меня от этой ответственности. Мы этот крест будем нести сами, но в наших руках минимизировать эти последствия и сохранить нашу культуру и наследие.