В пятницу Советский районный суд Нижнего Новгорода вынес приговор по главному политическому делу в регионе. Настоятеля храма Летающего Макаронного Монстра Михаила Иосилевича осудили на один год и восемь месяцев колонии-поселения по делу о сотрудничестве с “нежелательной” “Открытой Россией” по ст. 284.1 УК.
Учитывая время в СИЗО, реальное заключение составит порядка трех месяцев. Оппозиционный активист Михаил Иосилевич обвинялся в сотрудничестве с нежелательной организацией “Открытая Россия”, а также в сокрытии двойного гражданства и угрозах свидетелю обвинения. Еще одним свидетелем по этому делу проходила журналистка Ирина Славина, которая сожгла себя на следующий день после обыска в ее квартире.
Это первый приговор с реальным сроком по делу о сотрудничестве с “нежелательными организациями”.
11 мая 2022 года полицейские сняли Иосилевича с рейса в Тель-Авив в аэропорту Домодедово – забрали прямо из самолета. После этого его доставили домой в Нижний Новгород. Ему самому объяснили произошедшее тем, что Иосилевич нарушил условия меры пресечения.
Поводом для возбуждения дела по статье о сотрудничестве с “нежелательной организацией” против Михаила Иосилевича стали два протокола за сотрудничество с “Открытой Россией” и тренинг организации, для проведения которого Иосилевич предоставил принадлежащее ему помещение. Кроме того, изначально Иосилевич подвергся уголовному преследованию в результате ошибки. Согласно материалам дела, одним из оснований для привлечения его к ответственности стало интервью бывшего исполнительного директора “Открытой России” Андрея Пивоварова интернет-изданию Znak.com. В интервью Пивоваров заявил, что независимый проект “Объединенные демократы” участвует в избирательной кампании в Новгородской области, однако в заголовок вместо Новгородской попала Нижегородская.
Обвинение просило для Иосилевича 4,5 года колонии-поселения. Свою вину Михаил не признал, а большинство независимых экспертов указывало на очень слабую доказательную базу следствия и прокуратуры.
Следователь брал все, что можно притянуть
– Следователь брал всё, что можно притянуть… и нельзя притянуть, чтобы создавалось впечатление моей виновности, – говорил сам Михаил Иосилевич на суде. – По-моему, не получилось! Получилось наоборот: все признаки какого-то сговора и организованного преступного сообщества. 210-я статья Уголовного кодекса. Нацеленность на обвинительный приговор были у следователя, у экспертов ФСБ… у прокуратуры, может быть.
Финальное заседание в Советском суде Нижнего Новгорода началось с опозданием: в зал отказались пускать журналистов и слушателей. При этом большая часть мест была заранее занята некими молодыми людьми студенческого возраста. В итоге после нажима родственников, друзей Иосилевича и журналистов для оглашения приговора выделили большой зал, куда смогли попасть все желающие.
Судья Иван Карнавский зачитывал приговор около двух часов, поскольку оппозиционного активиста обвиняли сразу по трем эпизодам.
Раньше такое дело трудно было представить, а сейчас это часть реальности
– Дело в отношении Михаила Иосилевича – из тех, что принято называть знаковыми. Оно, по сути, вмещает в себя краткий курс региональной политической истории последних трех лет. Еще в середине 2010-х такое уголовное преследование и представить себе было сложно, а сейчас это часть реальности во многих регионах России, – говорит нижегородский журналист и блогер Александр Пичугин.
Сентябрь 2020 года. В Нижнем Новгороде выбирали новый состав городской думы. Областное министерство внутренней политики задало курс на максимальную предсказуемость результатов. Практически все несогласованные кандидаты сняты с выборов либо на стадии регистрации, либо позже в судах. Последний рубеж, способный преподнести сюрпризы, – непосредственно день голосования, 13 сентября. Накануне этой даты в Нижнем Новгороде собирались на тренинги активисты всероссийского движения “Голос” (признан Минюстом “иностранным агентом”), задача которого – фиксировать нарушения на избирательных участках. Еще за год до этих событий “Голос” вполне свободно работал, например, на довыборах в областное заксобрание, где в итоге победил кандидат от КПРФ.
Активисты “Голоса” собирались в кафе “То самое место”, известном также как “ХраЛММ” (“Храм летающего макаронного монстра”). Им владеет известный нижегородский активист Михаил Иосилевич, он же – “вискарий” храма этой пародийной религии.
– Тогда движение ещё не было признано “иностранным агентом”, – вспоминает активистка “Голоса” Марина Чуфарина. – Мы работали в обычном режиме, готовились наблюдать на главных муниципальных выборах региона. “Голос” неоднократно обращался к Михаилу с просьбой о проведении в его кафе обучения или встреч с наблюдателями. В 2020-м мы обратились к нему с той же целью.
Но обучение было сорвано: на каждый из тренингов приходили сотрудники полиции по сигналам “бдительных граждан”. А 29 сентября областное управление СКР возбуждает уголовное дело против Михаила Иосилевича по статье 284.1 УК России – за сотрудничество с нежелательной “Открытой Россией” Михаила Ходорковского.
“Лекцию организовывали мы, движение “Голос” и нижегородское “Яблоко”. Все об этом знают, но следователь сознательно врёт в официальных документах!” – писал тогда в своем телеграм-канале нижегородский штаб Алексея Навального.
1 октября 2020 года домой к Михаилу пришел усиленный наряд полиции и следователей, вскрыл дверь и устроил обыск. Кроме того, обыски прошли у многих нижегородских оппозиционеров, которых следствие называло свидетелями по делу.
Правоохранители пришли к Алексею Садомовскому (на тот момент – член “Яблока”), Роману Трегубову (нижегородский штаб Навального), журналистам Ирине Славиной и Дмитрию Силивончику, активистам Юрию Шапошникову и Михаилу Бородину. У свидетелей изъяты ноутбуки, карты памяти и смартфоны.
Для Ирины Славиной этот обыск означал фактическое прекращение журналистской работы и стал еще одной репрессивной мерой после череды административных и уголовных дел. На следующий день она совершила акт самосожжения перед зданием регионального управления МВД, обвинив в своей смерти государство.
Михаил Иосилевич изначально отрицал хоть какую-то причастность к “Открытой России”, сразу отказался от сотрудничества с ней. По букве статьи 284.1, прекращение сотрудничества с “нежелательной организацией” освобождает от уголовной ответственности. Но в случае с Иосилевичем следствие занялось поиском дополнительных обвинений.
Сначала добавили эпизод о сокрытии двойного гражданства, хотя у Михаила есть документальные подтверждения, что он уведомлял власти о получении паспорта Израиля. А затем в деле появилась и третья статья – угроза свидетелю. Именно это обвинение грозило Иосилевичу самыми серьезными последствиями.
В январе 2021 года один из свидетелей по делу Иосилевича, Ярослав Грач, обратился в полицию с жалобой на то, что ему регулярно поступают угрозы по телефону. В одном из голосов Грач якобы узнал Иосилевича – и этого оказалось достаточно, чтобы заключить оппозиционера под стражу. В СИЗО он провел семь месяцев. Эксперты ФСБ “путем многократного прослушивания” определили, что голос с угрозами принадлежит Иосилевичу. Но друзья Михаила выяснили, кто на самом деле угрожал Грачу, более того – этот человек вышел на связь с пранкером Евгением Вольновым и подтвердил, что Грачу звонил именно он. Записи угроз и голоса анонима есть в свободном доступе – любой желающий может сравнить его голос с голосом Иосилевича.
Параллельно следствие пыталось укрепить свои позиции по основному обвинению и поручило экспертизу нижегородским политологам: профессору философии Андрею Дахину, доктору исторических наук из Нижегородского лингвистического университета Сергею Устинкину и кандидату исторических наук из университета им. Лобачевского Антону Шмелеву. Следователи поставили пере ними задачу установить, если ли связь между движением “Голос” и “Открытой Россией”. “Эксперты” подготовили заключение, в котором фактически приравнивали любую оппозиционную деятельность к работе на Ходорковского.
От дела Иосилевича дурно пахнет
“Я внимательно ознакомился с этим документом и твёрдо заявляю, что это недоброкачественный экспертный продукт, – писал летом прошлого года политолог Сергей Борисов. – Текст спекулятивен, в нём использованы притянутые за уши аргументы и доводы. В целом, “заключение” Дахина и Устинкина не может быть признано профессионально состоятельным и убедительным. Но ещё важнее общественный контекст. От “дела Иосилевича” дурно пахнет, оно пачкает репутацию нашего города. В общем, история скверная. Мне стыдно. Я приношу извинения за недостойную выходку двух своих коллег – теперь уже точно бывших”.
В августе прошлого года Михаила Иосилевича выпустили из СИЗО, а в декабре начался судебный процесс. Защита активиста приводила многочисленные экспертные заключения, показания свидетелей, опровергающие доводы обвинения. Однако прокурор настаивал на реальном сроке в колонии-поселении. Прежде в российской практике политических преследований наказание по статье 284.1 в виде лишения свободы не назначалось ни разу.
В последнем слове обвиняемый напрямую обратился к судье с призывом не поддаваться давлению. И вот сегодня Иван Карнавский принял решение, которое уже назвали компромиссным. Михаил Иосилевич приговорен к одному году восьми месяцам колонии-поселения. Но с учетом времени, проведенном в СИЗО, срок должен сократиться приблизительно до трех месяцев. При этом по эпизоду с сокрытием двойного гражданства Иосилевич был оправдан.
Никакой нежелательной организации не было в принципе, ее пришлось придумать
– Почти семь месяцев он провел в СИЗО, где один день считается за два в колонии-поселении. Можно сказать, что приговор близок к минимальным срокам, и вскоре можно будет ждать его на свободе, если ничего у нас не изменится, – объясняет адвокат Иосилевича Алексей Матасов. – С другой стороны, в самом приговоре суда было много такой словесной акробатики, софистики – в первую очередь в части обвинения в сотрудничестве с “нежелательной организацией”. Как таковых доказательств там не было! Не было никакой “нежелательной организации” в принципе, и чтобы ее придумать, приходилось прибегать к каким-то словесным фокусам, секретным свидетелям и прочей мишуре, которая не свидетельствует о законности.
ФСБ нужна публичная порка человека за его оппозиционнную деятельность
– Иного никто и не представлял, – говорит друг Иосилевича, нижегородский активист Герман Князев. – Иного приговора судья и не мог вынести человеку, занимающему оппозиционную позицию по отношению к государству. Но учитывая, что человек полностью невиновен, пошли на компромисс, чтобы немного наказать, но не запирать на четыре с половиной года в колонии-поселении. Просто ФСБ в нашем государстве нужна публичная порка человека за его оппозиционную деятельность. Нижегородские телеграм-помойки, открыто очерняющие оппозицию, все эти два года называли Михаила не иначе как “Мойша”. А теперь давайте догадаемся, почему они регулярно проводят расовую дискриминацию, почему унижают, почему пытаются на своих телеграм-помойках донести обывателю мысль, что оппозиционеры – это “мойши”? И полиция, следственный комитет, ФСБ не видят в этом ничего криминального. Ни разжигания ненависти, ни оскорблений. Они не пытаются найти этих помоечников, они им разрешают это делать. Потому что это они и есть: наше государство, следственный комитет, ФСБ и те, кто организовал этот процесс – националисты, люди, которые нарушают Конституцию моей страны, – говорит нижегородский оппозиционер Герман Князев.
