Как в Италии времен Муссолини
30 декабря 2021 года в Азербайджане был принят новый закон о медиа. И произошло это на фоне протестов независимых журналистов, которые еще на стадии обсуждения законопроекта в азербайджанском парламенте заявляли, что новый закон сильно ограничит деятельность СМИ. Еще до начала третьего чтения в парламенте независимые журналисты провели акции протеста перед зданием парламента с требованием не принимать закон в том виде, какой он есть. Тем не менее закон был принят практически без изменений и утвержден президентом страны 8 февраля этого года.
Чем именно не довольны независимые журналисты, почему им до последнего не разрешили принять участие в обсуждении нового законопроекта и как конкретно повлияет этот закон на их деятельность? Мейдан ТВ попыталось разобраться в этом с помощью известных азербайджанских журналистов.
Глава независимого информационного агентства Turan Мехман Алиев был в числе тех, кто требовал предоставить им текст нового «Закона о медиа», когда тот существовал еще в виде законопроекта, и говорит, что этот закон по сути, предназначен для того, чтобы «взять информационное общество под контроль».
«Закон «О медиа» направлен против информационного общества в целом, то есть, против информационных инициатив, против информационных активистов, и охватывает весь социум», – считает он.
Законопроект, которого «не было»
В интервью Meydan TV Мехман Алиев рассказывает, что, когда появились первые упоминания о законопроекте, он обратился с запросом предоставить ему соответствующий текст, но законопроект тогда «не нашли».
Указ президента от 12 января 2021 года предусматривал, что «Закон о медиа» будет подготовлен в течение двух месяцев. Однако спустя несколько месяцев на требования показать текст законопроекта было отвечено отказом.
По словам Мехмана Алиева, после его обращения представители соответствующих структур встретились с ним в мае минувшего года, но выяснилось, что «никакого законопроекта нет».
«Мы [редакторы] сказали – говорят, что идут обсуждения, так покажите и нам этот законопроект, мы тоже обсудим его у себя в редакциях. Тут они признались, что законопроект пока еще не готов, а будет подготовлен к осени. Наступил сентябрь, но никто нам ничего не показал, и вдруг внезапно в декабре законопроект был вынесен на обсуждение парламента. Они собрали представителей приближенных к себе медиа, чтобы создать видимость обсуждения. На самом деле, это была презентация. И сделали они это второпях под конец года, потому что все заняты другими проблемами, международные организации уходят на каникулы и т.д. Провели какое-то собрание ради галочки».
Юрист в области медиа Алескер Мамедли вспоминает, что в указанный период он встречался с представителями Агентства развития медиа, и ему также сообщили, что законопроекта не существует.
Юрист говорит, что законопроект, появившийся в конце года, сразу же после этого «очень стремительно прошел три чтения в парламенте».
Единый реестр медиа
Одна из самых обсуждаемых и критикуемых частей нового закона касается создания финансируемого из государственного бюджета Реестра медиа, предназначенного для систематизации информации о журналистах и медиа-структурах.
Для того, чтобы попасть в этот реестр, перед журналистами выдвигаются такие требования, как наличие высшего образования, как минимум трехлетний стаж работы в сфере журналистики, справка об отсутствии судимости, наличие идентификационного номера налогоплательщика и т.д.
Хадиджа Исмаилова считает, что реестр предназначен не для того, чтобы создать журналистам бо́льшие возможности, а чтобы больше их контролировать.
«Представители правительства говорят, что, мол, такой реестр существует и в Италии. И это, действительно, так. Я изучила его историю. Во-первых, в Италии этот реестр был введен при Муссолини. Представляете, какой опыт мы перенимаем? А во-вторых, итальянский реестр не занимается дискриминацией журналистов. А вот в случае с нашим правительством такой уверенности нет. Реестр еще даже не создан, а полиция уже говорит кому-то из журналистов, что он не прошел регистрацию, и не считается журналистом».
По мнению Хадиджи Исмаиловой, молодые журналисты-фрилансеры, не имеющие трехлетнего стажа, не смогут попасть в реестр и столкнутся с некоторыми ограничениями.
Также она считает неуместным требовать от журналиста наличие высшего образования. Мехман Алиев также считает, что в современных реалиях это требование абсурдно. Он предполагает, что больше всего проблем из-за Реестра медиа возникнет у независимых журналистов.
«Их не будут регистрировать, чтобы завтра сказать, мол, тебе запрещено работать, потом поручат всем органам, чтобы они не контактировали с незарегистрированными журналистами, не принимали их. Это уже ограничения, — считает Мехман Алиев. — Например, если какой-либо гражданин захочет получить ту или иную информацию, написать о ней, ему скажут: ты не журналист, в реестре тебя нет, так что информацию мы тебе не дадим, или же ты не имеешь права производить информацию».
Журналистка Самира Ахмедбейли считает, что новый закон полностью ограничивает деятельность независимых медиа и журналистов:
«Согласно новому закону, те, кто не прошел регистрацию в государственном реестре, не будут допускаться на государственные мероприятия, не смогут работать в регионах страны, проводить опросы на улице, освещать акции. Проправительственные медиа и без того предвзято освещают проблемы простых граждан, связанные с госорганами. Акции протестов же они и вовсе делают вид, что не замечают. Именно немногочисленные независимые медиа и журналисты, несмотря на тысячи преград и трудностей, становились голосом простых граждан. Но после того, как закон вступит в силу, это станет уже невозможно. Перед независимыми медиа и свободным словом и прежде стояло немало препятствий, оказывалось давление, а благодаря новому закону все эти ограничения легитимизуются. Если прежде журналист, у которого во время освещения акции протеста отняли камеру, а самого его отвели в полицейский участок, мог хотя бы подать жалобу, то теперь полиция будет вправе делать это, на том основании, что этого журналиста нет в реестре».
Алескер Мамедли говорит, что на создание Реестра медиа и полного вступления нового закона в силу был отпущен шестимесячный срок, который истекает в августе.
Почему не учли недовольства?
По словам Алескера Мамедли, специфика сферы медиа такова, что регулировать ее без ведома и участия тех, кто в ней работает – это нонсенс.
И все же, предложения редакторов и экспертов хоть и выслушали, но не учли.
«20 декабря законопроект был принят в первом чтении, а 30 декабря – в третьем. Во время общественных обсуждений мы предложили более 40 поправок и изменений. Но можно сказать, что, не считая каких-то мелких деталей, законопроект был принят точно в таком виде, в каком попал в парламент».
В декабре 2021 года представители гражданского общества выступили с призывом снять законопроект с парламентского обсуждения.
В обращении говорится, что данный законопроект открывает широкие возможности для ограничения свободы слова, что он не был представлен на общественное обсуждение, а наспех отправлен в парламент, и его необходимо переработать в более широком составе.
Журналист-расследователь Хадиджа Исмаилова склонна думать, что правительство Азербайджана не стало проводить обсуждение законопроекта, поскольку не считается с гражданским обществом.
«В целом, в Азербайджане нет культуры обсуждения законопроектов с обществом. Правительство попросту не считает нужным обсуждать что-либо с обществом. Правительство это не практикует, мы не видели этого и на примере других законов».
Мишенью являются онлайн-медиа?
По мнению некоторых аналитиков, новый закон нацелен, главным образом, на онлайн-медиа, считающиеся в Азербайджане относительно свободными.
По словам Мехмана Алиева, хотя «Закон о медиа» не слишком сильно скажется на традиционных медиа, но его положения дают возможность оказывать давление на любое СМИ, закрыть его или подать в суд.
«Власти и так уже взяли под контроль традиционные медиа, среди них остались считанные единицы самостоятельных. Куда больше властей беспокоят социальные медиа, соцсети. Говоря о медиа, я подразумеваю любого производителя информации. Неважно, какого рода информацию вы производите – на политическую, экономическую или социальную тематику – под этот закон подпадают все. Все это затеяно ради того, чтобы взять информационное общество под контроль».
Мехман Алиев отмечает, что его требование разъяснить используемый в законопроекте термин «платформа» также осталось неудовлетворенным:
«Они говорят, будто соцсетей это не касается, но касается, и еще как. Если они называют это платформой, то закон распространяется на владельца любой платформы. В международной терминологии платформа – это сайты, страницы на Facebook, YouTube и т.д. Все это считается платформой. А в законе написано, что платформа должна быть лицензирована… И потому я с самого начала сказал, что в будущем – не прямо сразу, а в будущем – они начнут постепенно ужесточать понятие платформы, лицензировать и смогут оказывать давление на любого гражданина».
Хадиджа Исмаилова говорит, что мишенью являются все медиа в целом, но свобода слова сохранилась лишь в интернете.
«На телеканалах нет никакой свободы, независимые или оппозиционные газеты не издаются, остался только интернет, и поэтому он привлекает больше внимание. Для традиционных медиа тоже существуют узкие рамки. И с помощью нового закона они смогут прикончить также и онлайн-медиа, подобно тому, как уже уничтожили традиционные медиа».
Журналистка считает, что цель закона – не облегчить, а ограничить работу журналистов.
«Закон написан и принят именно с этой целью, и, несомненно, реакция на него была проигнорирована. То есть, целью было не облегчить нам работу и жизнь, а загнать нас в еще более тесные рамки».
Льготы и привилегии
Закон предусматривает также определенные льготы и привилегии для журналистов, которые эксперты считают «пряниками» на фоне «кнута».
Так, в документе говорится, что журналисты, получившие единое удостоверение, смогут бесплатно посещать музеи, галереи, места проведения культурно-массовых мероприятий, получат аккредитацию в госорганах и НПО, будут беспрепятственно допускаться на значимые мероприятия.
Для попавших в реестр медиа-субъектов и физических лиц предусмотрены также и другие льготы и привилегии.
По мнению Мехмана Алиева, госорган не должен выдавать удостоверение независимым медиа. И особые привилегия для журналистов он также считает недопустимыми.
«Во всем мире вход в музеи для журналистов бесплатный. Со своим удостоверением агентства Turan я попал в один из главных мировых музеев Лувр. Они посмотрели мое удостоверение и сказали: вы журналист, проходите, пожалуйста. Так чем же удостоверение, выданное государством, лучше моего?».
Хадиджа Исмаилова уверена, что настоящий независимый журналист не должен желать и ожидать каких-либо привилегий.
«Журналистам вообще ничего не нужно от правительства, ни платно, ни бесплатно. Журналистам нужно, чтобы правительство не мешало им работать. Я говорю об истинных журналистах. В норме, музей должен быть интересным, чтобы журналисты приходили туда, освещали выставки. Устроители выставок и руководства музеев, проводя какое-либо мероприятие, приглашают журналистов, чтобы они их осветили. Если я захочу пойти музей, то найду на это деньги. Главное, чтобы правительство не мешало мне работать и честно зарабатывать эти деньги».
Самира Ахмедбейли воспринимает это как «мелкую взятку» журналистам.
«Все это – мелкие взятки, вплоть до раздаваемых журналистам квартир. Хотя после того, как был ликвидирован Фонд государственной поддержки развития средств массовой информации при президенте, а его руководство было привлечено к уголовной ответственности, раздача квартир журналистам в построенном невесть какими махинациями третьем по счету здании было приостановлено. Но немало наших «коллег» все еще ждут эти квартиры. Но никакие «пряники» для журналистов, ни маленькие, ни большие, недопустимы. Нельзя доверять журналисту, соглашающемуся на такое».
В «Правилах профессиональной этики журналистов Азербайджана» Совета по прессе говорится, что: «Журналист не должен принимать никаких поощрений личного, политического или финансового характера, получать ценные подарки или создавать условия для бесплатного обслуживания себя, которые могут негативно сказаться на его способности обеспечивать общество точной информацией. Журналист не должен использовать свое редакционное удостоверение и доступ к информации, а также информацию о бизнес-деятельности и финансовых рынках в целях получения личной выгоды. Журналист должен воздерживаться от подготовки материалов по вопросам, представляющим для него прямой личный интерес, и при наличии таких интересов должен сообщать о них в соответствующем материале».
Новый закон “поощряет” преступления против журналистов
Особо волнует медиа-экспертов то, что лица, допускающие в отношении журналистов противозаконные действия из-за их профессиональной деятельности, теперь, благодаря новому закону, смогут избежать ответственности за это.
Мехман Алиев считает, что в законе должно было быть четко прописано, какое именно наказание ожидает лицо, применившее силу по отношению к журналисту при исполнении им профессиональных обязанностей.
«Там должно было быть написано, какая ответственность предусмотрена за применение силы к журналисту, причем меры должны приниматься незамедлительно. Чтобы они не ждали, что кто-то кому-то должен что-то сказать, написать заявление – меры надо принимать как только стало известно о таком инциденте. Каждый гражданин имеет конституционное право на получение и распространение информации, и в новом законе это право должно быть закреплено. Любой гражданин может вести видеосъемку или писать текст. Речь должна была идти об обеспечении и защите права граждан на производство информации, в том числе и журналистов».
Хадиджа Исмаилова, в свою очередь, напоминает о статье 163 Уголовного Кодекса, предусматривающей ответственность за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов, которая карается штрафом в размере от пятисот до тысячи манатов либо исправительными работами на срок до одного года:
«Эта статья должна быть несколько ужесточена. То есть, хорошо бы ужесточить предусмотренное ею наказание. Да и вообще, начать уже применять эту статью. Потому что мы ежедневно сталкиваемся с такими ситуациями. Представители властей, чиновники, даже простые люди пытаются мешать журналистам исполнять профессиональные обязанности, и мы еще ни разу не слышали, чтобы против кого-то из них была применена эта статья».
Алескер Мамедли говорит, что, если против журналиста, не попавшего в реестр, будет совершено преступление, то, в соответствии с новым законом, ответственность за это преступление не последует:
«Значит, если человек не будет считаться журналистом, то и за воспрепятствование ему не будет предусмотрена статья, не будет этого сдерживающего фактора. С этой точки зрения, положение многих независимых журналистов еще более усложнится».
Юрист говорит, что их предложение смягчить оговоренные законом требования для признания журналистов таковыми также не было принято:
«При таком раскладе, конечно, безопасность каждого журналиста была бы обеспечена законом».
Господин Мамедли подчеркивает, что, поскольку люди, не попавшие в реестр, вообще не будут считаться журналистами, то и препятствующие им не будут наказаны:
«Напротив, такое препятствование будет даже поощряться и оправдываться. Мол, правильно вы сделали, так и надо, он ведь не журналист, нельзя давать ему информацию. Или надо отобрать у него камеру и разбить. Это и так уже происходит то и дело: во время сбора журналистом информации полиция или владельцы информации совершенно необоснованно, не имея на то никакого права, требуют у них удостоверение, спрашивают, зачем они снимают, зачем отправили запрос и предъявляют другие неуместные требования. И теперь такого рода требований, естественно, станет больше».
Самира Ахмедбейли обращает внимание на еще одно требование, предъявляемое к журналистам для регистрации в реестре – чтобы медиа, на которое он работает, также было зарегистрировано:
«Весьма сомнительно, что такие независимые медиа, как Meydan TV, Радио Свобода, информационное агентство Turan, газета Azadlıq смогут попасть в реестр. А это означает, что все журналисты, работающие в этих медиа-субъектах, окажутся вне закона».
Самира Ахмедбейли вспоминает случаи преследования журналистов, произошедшие после принятия нового закона, а также – прежние события и отношения к независимым медиа:
«После принятия нового закона несколько журналистов (Сахават Мамедли, Фикрет Фарамазоглу и др.) уже были оштрафованы по разным статьям. Да и до появления этого закона независимые журналисты и медиа органы подвергались давлению. Начиная с 2000-х годов рынок рекламы в медиа был монополизирован, и таким образом медиа-органы частично лишились финансовой независимости. Издания, которые не могли зарабатывать на производстве информации, либо «сошли с дистанции», либо продались властям. С 2015 года в стране начались гонения на ряд местных и международных НПО, деятельность большинства из них была приостановлена. В то же время были закрыты офисы Радио Azadlıq и IWPR, возбуждено уголовное дело против Meydan TV, сайты Радио Azadlıq, Meydan TV, газеты Azadlıq и т.д. были заблокированы на территории страны. В 2005 году был убит журналист Эльмар Гусейнов. Потом – убийства Рафика Таги и Расима Алиева. Многие журналисты подверглись насилию и арестам. На днях Айтян Мамедовой приставили нож к горлу и угрожали убить ее ребенка. То есть, в Азербайджане уже давно любыми способами душат свободу слова, и я так понимаю, что это будет продолжаться еще долго. И «Закон о медиа» является частью этого процесса. Мы столкнемся еще со многими случаями преследования журналистов».
Дабы описать ситуацию с зарубежными медиа, Алескер Мамедли сравнивает новый «Закон о медиа» с существовавшим прежде законом о СМИ и говорит, что нормы, ограничивающие деятельность зарубежных медиа в Азербайджане, существовали и раньше:
«В нашей стране зарубежные медиа не могут осуществлять деятельность свободно, а лишь получив аккредитацию в МИД. Те же положения сохраняются и в новом законе, и журналисты, аккредитованные в МИД, смогут попасть в реестр. Для того, чтобы создать медиа в Азербайджане, необходимо не только иметь азербайджанское гражданство, но и жить здесь. Кроме того, учредительская доля зарубежных медиа должна составлять не более 25%. МИД будет выдавать журналистам аккредитацию, и информация о них будет предоставлена в Агентство медиа, которое, в свою очередь, создаст условия, чтобы эти медиа могли комфортно работать в Азербайджане, пользуясь вышеупомянутыми привилегиями».
Хадиджа Исмайлова обращает внимание на то, что ограничение на финансирование медиа из-за рубежа происходит на фоне уже существующих ограничений на рекламном рынке:
«Лишь 25% финансирования может приходить от зарубежных источников и доноров, и это устанавливает серьезные рамки. Особенно, учитывая, что рекламный рынок в Азербайджане недоступен, закрыт для независимых медиа».
Журналистка называет абсурдным еще один из пунктов закона, представляющий собой помеху для профессиональной деятельности:
«Больше всего меня раздражает то, что, готовя материал об операциях, проводимых правоохранительными органами, надо согласовывать его с самими этими органами. Это абсурдно. Столь абсурдного правила еще мир не видывал. Впервые оно будет применен в Азербайджане».
При поддержке Медиасети
