“Родились при Путине, пошли в школу при Путине и за Путина умерли”

Андрей Петров много лет вел ВКонтакте независимый паблик “Кандалакша | Kandalaxury”. У него было больше 9000 подписчиков – около трети жителей этого небольшого города на юге Мурманской области. Андрея хорошо знали в Кандалакше: он участвовал в организации городских мероприятий, создал команду КВН и открыл интеллектуальный клуб “Чайкино гнездо”. После того, как Андрей сделал камингаут во время программы “Comedy Баттл” на ТНТ, жители Кандалакши заявили, что он “опозорил целый северный край” и обещали его встретить и убить. На двери квартиры, где жили пожилые мама и бабушка Андрея, гомофобы писали оскорбления. Андрей стал больше времени проводить в Питере, но продолжил вести группу в социальной сети, где рассказывал о проблемах Кандалакши и критиковал местные власти. После начала войны с Украиной 24 февраля Андрей полностью посвятил городской паблик новостям о войне. Вскоре из-за угроз со стороны полиции и агрессивного поведения местных жителей ему пришлось закрыть группу. “У меня почти депрессия, но муж не даёт провалиться в неё полностью. В своей провинции я отныне предатель и мразь, по крайней мере так говорят мне в магазине незнакомые люди и кричат на улице какие-то подростки. Каждое утро тяжелее предыдущего, просыпаться вообще не хочется, а когда просыпаюсь – жду скорее, когда день закончится”, – написал Андрей Петров в социальной сети. О своих разочарованиях и планах он рассказал Радио Свобода.

– Почему вы создали паблик “Кандалакша | Kandalaxury”?

– Я начал его вести вскоре после возвращение из армии, где я проходил срочную службу больше 10 лет назад. Я тогда был глупым, наивным ребенком, мне хотелось что-то сделать для родного города. Я открыл паблик, чтобы жители Кандалакши объединялись, жаловались и рассказывали, чего им не хватает в городе. Я думал: “Мы все вместе сможем сделать Кандалакшу яркой и интересной”. Я тогда честно верил в это и делал, что мог. Бесплатно я проводил в городе игры КВН и конкурсы граффити, создал клуб кино и настольных игр “Чайкино гнездо”. Городская молодежь этому радовалась, ребята очень хотели устроить скейтпарк. Отдел культуры администрации города за организацию мероприятий ничего мне не платил, но награждал меня грамотами. Вскоре я выдохся и уехал в Питер. Я приезжал регулярно в Кандалакшу, навещал маму с бабушкой, уходил на все лето в походы и продолжал проводить заседания участников клуба.

– Почему вы, уехав из Кандалакши, продолжали быть администратором новостного паблика о нем?

– В первую очередь, потому что почти все паблики в моем городе выкупили единороссы. Частные СМИ в Кандалакше закрыли. Все, что осталось, стало принадлежать администрации города или области. Я решил, что из принципа паблик не закрою и буду продолжать рассказывать о происходящем в городе. Я во время поездок в Кандалакшу гулял по городу, проверял обещания чиновников – чаще всего их не выполняли. Я рассказывал об этом, после чего приходилось отражать набеги ботов. Чиновники утверждали, что мой паблик ведут их политические конкуренты: “Паблики с иностранными названиями…, ну вы сами все понимаете”. Из-за паблика меня уволили из дворца культуры Металлург. На паблике я заработал за все время его существования одну тысячу рублей.

– Как отреагировали читатели паблика на ваш каминг-аут?

– Перед выступлением на ТНТ меня предупредили, что в родном городе у меня из-за публичного каминг-аута могут быть проблемы. Когда вышел выпуск на ТНТ с моим роликом, я был в Кандалакше. Всю ночь я отбивался от агрессивных комментариев, а, когда днем я пошел на празднования Дня молодежи, администрация города подбежала ко мне и попросила ничего не проводить. “Ты же все понимаешь”, – так сказали мне люди, с которыми я работал много лет. Претерпел я тогда много, меня же в Кандалакше в лицо знали все. Я получил много бранных слов в своей адрес от жителей города, на двери квартиры мамы написали разные гадости. Когда я зашел на страницу в социальной сети женщины, которая писала мне, мол, я опозорил город, то увидел, что она замужем за парнем, с которым мы как-то давно занимались сексом. И подобных случаев было несколько. Если бы я занимался аутингом мужчин Кандалакши, разводов в этом городе стало бы больше. Даже спустя несколько лет после каминг-аута, когда я гуляю по Кандалакше, из машины, проезжающей мимо, могут раздаться оскорбления гомофобного характера в мой адрес. Как ни странно, город не стал от этого хуже в моих глазах. Я понял, что одни жители города просто глупы, а другие завидуют моей способности говорить о себе честно. Я не держу зла на этих несчастных. В Кандалакши есть креативные люди с добрым сердцем, и ради них я и вел этот паблик. Но в целом Кандалакша это маленькая разваливающаяся провинция, как и многие города в России.

– Что с вами происходило, когда вы узнали о начале войны с Украиной?

– 25, 26 и 27 февраля я несколько дней выходил к администрации города с плакатом “Нет войне” и надеялся, что кто-то из горожан ко мне присоединится. Я очень ждал в начале войны, что мы все вместе выйдем на улицы и власть нас услышит. Прохожие лишь смотрели на меня как на полоумного. Каждый день в паблике и на канале телеграма, который был создан для моего творчества, я первым делом публиковал новости о войне в Украине. Я делал репосты публикаций “Медузы”, роликов “Дождя”. В других городских пабликах публиковали информацию лишь федеральных СМИ. У меня в Украине много знакомых, и я знал, что там происходит. Я надеялся, что жители города будут верить информации, которая опубликована в местном паблике, больше, чем федеральным СМИ. Но оказалось, что большинству участников группы новости в моем паблике не нужны. Жители города требовали, чтобы я вернулся к местным темам, они не верили в войну, называя ее “спецоперацией”. Такое ощущение, что в Кандалакше люди будут интересоваться лишь ценами на сахар, пока в город не войдут танки. Самым страшным для меня стало узнать, что многие комментаторы, поддерживающие войну, это реальные люди. Я заходил к ним на страницы и видел, что такие гадости пишут взрослые люди, размещающие в своих аккаунтах фотографии, где они счастливо улыбаются в окружении детей и внуков. У меня опускались руки, но известный в городе человек, дизайнер, работающий с администрацией города, Александр Трунковский высказался публично против войны. Я сделал репост текста Саши в своем паблике. Его на следующий день вызвали в полицию. Мне поздно ночью позвонил сотрудник полиции и расспрашивал меня о группе, пытаясь выяснить, где я нахожусь. Трунковский позже рассказал, что в полиции его, главным образом, расспрашивали о моей группе в “ВКонтакте” Я закрыл паблик, потому что меня атаковали разные патриоты, пугала полиция и я получил мало поддержки. Лишь несколько человек написали мне с закрытых аккаунтов, что им страшно и плохо из-за войны. Вскоре приняли закон о фейках, и мой паблик долго бы не продержался – за мной бы пришли. Сейчас я веду телеграм-канал и провожу несколько раз в неделю трансляции, во время которых говорю все, что думаю о политических событиях. У меня создается впечатление, что мы привыкли к войне, а такого не должно быть. Как бы ни было неудобно и депрессивно, мы обязаны говорить о войне без остановки. Мои эфиры обычно смотрит человек 10. Всех, кто поддерживает войну, я удалил из друзей, чтобы не читать посты на тему “где вы были 8 лет назад”.

– Как вы объясняете такую реакцию жителей вашего города?

– Удивительно, что жители страны, которые 9 мая смотрят советские фильмы об ужасах войны, гордятся бабушками и дедушками, победившими фашистов, пришли к войне с Украиной и хотят уже этого повторения. Я думаю, политические взгляды многих российских людей сформированы низким уровнем образования, привычкой к бытовому насилию, пропагандой, которая много лет разными способами льет людям чушь в уши, и необходимостью много работать, чтобы выжить. Я могу рассказать о политических взглядах моих родителей. Мой отец был прапорщиком. Он обожал бухать и драться. Вместо боксерской груши он использовал мою мать. Когда мне было 6 лет, мама убежала со мной от отца-абьюзера в Кандалакшу. Отца больше не было в моей жизни, я с ним почти не общался. Но когда 24 февраля началась война, отец написал мне в социальной сети в ответ на мой пост с осуждением войны: “Совсем на своем севере крыша поехала украинцев поддерживать”. После этого родитель заблокировал меня. Моя мама – социальный работник в Кандалакше. На всех выборах их заставляли голосовать, как надо власти. Мама соглашалась, потому что она очень любит свою работу и своих подопечных. Паблик я закрыл в том числе по просьбе мамы. Она боялась, что моя общественная деятельность повлияет на ее работу. Мама постоянно говорит: “Кто, если не я, будет помогать старикам?”. Мама не то, чтобы за Путина, но альтернативы ему, с ее точки зрения, нет. Мама считает, что оппозиция – это злые купленные враги, которые сделают России еще хуже. Хуже казалось бы, куда, но ведь как-то выживаем, – считает моя мама. Так живут люди в маленьких российских городах. Многие российские солдаты, воюющие в Украине, родом из небольших городов. Адекватные люди в Кандалакше тоже есть, но они предпочитают молча готовиться к эмиграции. Будет печально, если все здравомыслящие люди уедут из России, а останутся только агрессоры, готовые уничтожать тех, на кого укажет власть: сегодня – украинцев, завтра – ЛГБТ, потом – еще кого-то. Меня поражает реакция на новость о гибели очередного солдата в Украине. Все эти комментарии: “погиб как герой”, “так и надо этим нацистам-украинцам”, “искореним и возьмем”. Но ничего удивительного в такой риторике нет. Ее много лет взращивали пропагандой. Я, когда узнаю, о гибели солдат в Украине, смотрю на год их рождения. Они родились при Путине, они детский сад и школу закончили при Путине, они в армию пошли при Путине и за Путина при Путине умерли. Ничего нет странного в оправдании насилия России по отношению к Украине, когда уже давно в российском обществе образование обслуживает заказ государства, декриминализировано домашнее насилие, женщин, борющихся за свои права, считают низшим сортом, а разные меньшинства подвергают унижениям. Потихонечку, аккуратненько жестокое, мерзкое и подлое стало в России нормой. И произошло это не вчера. Все радовались, что Крым наш, но мало кто задумался, зачем нам нужно на него тратить деньги, когда во многих школах в российской глубинке сто лет не делали ремонт. Люди, живущие за пределами больших российских городов, так привыкли в разрухе, что их не шокируют фотографии разрушенных украинских городов.

– Почему вы еще не уехали из Кандалакши?

– В 2019 году я встретил в Кандалакше своего мужа, и мы решили эмигрировать. Но наступила пандемия, и я остался в городе, чтобы помочь маме ухаживать за больными стариками. Недавно мы снова собрались уезжать, но началась война. Сейчас я жду, когда она закончится, и поеду восстанавливать Украину. Получится эта затея или нет, я не знаю, но в любом случае я планирую эмигрировать из России в поисках свободы. Свой любимый город я надеюсь навещать раз в пару лет.

– За что вы его любите?

– Тут природа красивая: она была такой до Путина и будет после него. Я привык все лето проводить в походах в Мурманской области. С участниками клуба “Чайкино гнездо” мы прочитали много книг и посмотрели много фильмов, путешествовали по прекрасным местам нашей области. Мне кажется я внес вклад в то, чтобы жители моей области, пусть и очень небольшое их количество, стали более свободными. Я часто говорю, что нет ничего важнее свободы, и нельзя позволять, чтобы кто-либо указывал человеку, как ему жить, что говорить, писать, читать и кого любить.

– Вы в Кандалакше, особенно после каминг-аута и после войны с Украиной, не чувствовали себя как Грейс из фильма Ларса фон Триера “Догвилль”?

– Пересматривал его недавно. Может быть, немного чувствую. “Педик из телика”, – так мне кричали местные жители после каминг-аута. Недавно в очереди в магазине незнакомая женщина сказала мне: “Смотри, убьют твоих детей”. После того, как я стал писать в паблике о войне, во дворе моего дома подростки орали, что я предатель, мразь, нацист и “укроп”. Но у меня всегда с собой для самозащиты перцовый баллончик.