В России продолжаются репрессии против граждан, которые выступают против войны с Украиной. Специально для тех, кто называет войну войной, а не специальной операцией, в качестве наказания введены административная статья 20.3.3 и ее уголовный аналог – 280.3. Их вменяют “за дискредитацию Вооруженных Сил”. Но практика их применения показывает, что суды с подачи силовиков могут увидеть дискредитацию армии в чем угодно. Плакат “Фашизм не пройдет”, плакат с антивоенной цитатой Путина, листочки с библейской заповедью, звездочками вместо букв, надписью “Два слова”– всё это, с точки зрения полиции, является основанием для задержания и протокола.
Очередной абсурдный эпизод случился в Нижнем Новгороде: здесь активистов оштрафовали по статье 20.3.3, хотя даже сам сотрудник полиции, выписывавший протокол, признавался в суде, что не видит в подсудном тексте дискредитации.
“Рожай сам!” Фото девушки с плакатом, на котором черный человек баюкает бомбу, в марте стало известным далеко за пределами Нижнего Новгорода. На фотографии – школьный учитель и феминистка Мария Сироткина. Раньше она не была замечена в публичных акциях протеста. По ее словам, поворотной точкой стала война.
Война разрушает и отнимает жизни людей по обе стороны
– Есть некая последняя капля, – говорит Мария. – Все мои друзья были на Болотной, а потом на Сахарова. Я их позицию одобряла, морально поддерживала и примерно с того времени начала немного интересоваться политикой. И всё-таки пока это касалось политических, территориальных (как с Крымом), финансовых претензий пропутинской клики, меня это так глубоко не волновало. Но война разрушает и отнимает жизни людей по обе стороны. Когда дело касается страдания людей, я не могу остаться в стороне.
На минувшей неделе Сормовский районный суд Нижнего Новгорода уже оштрафовал Сироткину, а вместе с ней и фотографа Илью Мясковского, за участие в другой акции – памяти жертв Мариуполя. Мария говорит, что, как и в случае с плакатом “Рожай сам”, это была целиком феминистская акция, к которой Илья не имел отношения – он лишь фотографировал самодельный крест из веток с надписью “5000 погибших. Мариуполь. Помним, скорбим”.
После того как полиция увезла Сироткину в отделение, Мясковский отправился следом на маршрутке.
В конце концов, инспектор и его затащил в отделение
-Больше часа [Илья] топтался под дверями отделения, ждал меня. В конце концов, инспектор, который составлял на меня протокол, он и его затащил в отделение. “Побеседовать”, как он сказал. То есть Илью, может быть, и не включили бы ни в какой протокол, если бы он рыцарски не поехал за мной.
Протоколы были составлены по статье о дискредитации Вооруженных сил. При этом юрист проекта “Забрало” Сергей Куликов, защищавший Марию и Илью, рассказывает, что в суде даже полицейский, выписывавший протокол, не смог сразу сказать, в чем же состоит дискредитация:
В контексте всего происходящего – конечно, дискредитация
– Я спросил [в суде] у сотрудника полиции: “Можно ли понять, в отношении кого составлен этот текст?” – “Нет”. Спрашиваю: “Негативная оценка власти есть в этом тексте?” – “Нет”. Ну ладно, думаю, давайте уж быка за рога: “А есть дискредитация Вооруженных сил в тексте?” – и он мне отвечает: “Нет!” Потом сотрудник полиции понял, что оплошал, и взял слово в самом конце. Заявил, что в контексте всего происходящего – дискредитация, конечно! О ком же еще это всё?
Обоим активистам выписали штраф, причем Мясковскому – 30 тысяч рублей, а Сироткиной – в два раза меньше: адвокат предъявил справку о невысоких доходах Марии в коррекционной школе, и судья решил проявить снисхождение.
По месту работы протестную активность Марии не одобрили:
Я с ужасом обнаружила, что почти все мои коллеги поддерживают войну
– После этого плаката “Рожай сам”, который получился таким ярким, заметным, – я с ужасом обнаружила, что почти все мои коллеги поддерживают войну, позитивно оценивают деятельность Путина. Они решили, что я позорю школу. Завуч мне сказала, что ей все выходные звонили коллеги, соболезновали, говорили: как же так, как я могла? Очень долго меня распекали, и директор тоже – он у нас человек уже пожилой. Все мне говорили, что я подвожу директора, министерство образования. Хотя сложно понять, как я могу их подвести.
Выход Марии с плакатом полиция оценила всё-таки не по статье 20.3.3, а по более привычной 20.2.5 – участие в несанкционированном митинге. Правоохранители посчитали фотографа Мясковского полноценным участником пикета, а значит, это уже не одиночная акция, а массовая.
По мнению адвоката Сергея Куликова, избежать темы дискредитации ВС в этом случае помогла неподготовленность полиции:
– Не научили, наверное, к тому моменту, что нужно делать с этой статьей. Сейчас научили. Я вот уже точно знаю – есть два примера, когда даже провластных пикетчиков привлекли по этой статье. Так что, я думаю, полицейские у нас – тоже художники-акционисты. Им дали абсурдный инструмент, и они еще и возводят этот абсурд в степень! Всё это больше похоже на источник права, который советской властью применялся после революции. “Революционное правосознание”! – говорит адвокат.
– Ну, я уже не удивляюсь, – соглашается Мария Сироткина. – Если присуждают штраф людям, которые выходят с пустым листочком, с плакатом “три звездочки и пять звездочек”… Или, например, я видела у одной художницы нарисованных трех мишек и пятерых мишек – и за всё это присуждали штрафы. Игрушечные мишки в память о погибших детях – да, дискредитируют армию, конечно.
На минувшей неделе администрация Нижнего Новгорода объявила смотр-конкурс городских бомбоубежищ. Цель смотра – поддержание защитных сооружений “в постоянной готовности к использованию по предназначению”.
