“После первой недели российские войска фактически топчутся на месте”. Руслан Левиев из CIT анализирует месяц войны в Украине
Месяц назад, 24 марта, Россия вторглась в Украину. Мариуполь, Харьков, Николаев и другие города сильно разрушены, украинцев покинули свои дома, спасаясь от обстрелов. По данным ООН, погибли более тысячи мирных жителей. Переговоры украинской и российской делегаций пока ни к чему не привели.
Руслан Левиев, основатель Conflict Intelligence Team, в эфире Настоящего Времени анализирует этот месяц войны. По его словам, план Кремля по захвату Украины был рассчитан на неделю, войска оказались неподготовленными и сейчас ситуация затягивается. Основатель CIT также прокомментировал заявления США о том, что Россия может применить в Украине химическое оружие, оценил потери с двух сторон и пояснил, почему участие белорусской армии в российском вторжении в Украину никак не изменит ситуацию.
— Месяц войны, а захвачен только один областной центр – Херсон. Путин говорит, что все идет по плану. Как вы считаете, так ли это и каков был план?
— Безусловно, это не так. Мы видим, что изначальный план был именно на быструю операцию. Об этом уже говорит много разных данных. Мы видели документы из захваченных бэтээров, где план позывных был расписан буквально на неделю. Видимо, ожидали, что вся операция, в том числе касательно Киева, закончится в течение недели.
Мы видим, что многие вещи не были подготовлены к длительной войне, например, в плане снабжения. Сами войска, которые долгое время стояли на границе, и их дата наступления все время откладывалась, они просто проели свои запасы. После того как они поехали на территорию Украины и пробыли там длительное время, они остались без топлива, голодными, без нормальной подготовленной для низких температур одежды, из-за чего мы видим обморожения у солдат.
Мы видим, что Путин переиграл собственных солдат. Солдаты думали, что это просто учения, что они побудут там до 20-21 февраля на границе и поедут домой. А оказалось все абсолютно не так.
Сейчас мы видим, что это уже точно не какая-то быстрая спецоперация наподобие Крыма, а это полноценная полномасштабная война, которая затянулась уже надолго. Если мы считаем от 24 февраля, то это уже месяц, и, скорее всего, протянется еще дольше. Та линия фронта, которую мы видим сейчас, – какие города окружены, какие города находятся под контролем российских сил, до какого расстояния продвинулись российские силы – вся эта ситуация сложилась примерно за первую неделю. В остальные прошедшие три недели особых изменений в линии фронта не было. Российские войска фактически топчутся на месте и уже давно особо сильно не продвигаются. Сейчас мы видим, что ситуация просто затягивается.
— Есть информация от британской разведки, что Украину отвлекают на востоке, но нападение тем временем готовится на севере и юге. Вы видите тому подтверждение? Что будет дальше?
— Мы видим, что действительно основные бои сейчас происходят на востоке: в Донецкой области, вблизи города Изюм, в Северодонецке, в Лисичанске. Там происходят сейчас самые тяжелые бои.
Российские и сепаратистские силы пытаются выйти на границы Донецкой и Луганской административных областей. Но при этом российские силы продолжают пробивать себе дорогу с северо-запада от Киева. И мы периодически видим сообщения от украинских сил о контрнаступлениях на Гостомель, на Ирпень, на Бучу. Там тоже происходят бои. И с юга мы видим порой некоторые вылазки в сторону Кривого Рога.
Всю эту ситуацию прекрасно понимают украинские силы. Они постоянно сдерживают атаку и местами иногда переходят в контрнаступления.
— Какая у вас есть информация о ракетных обстрелах, откуда они ведутся? Мы точно знаем, что с территории Беларуси, с Чернобыльской зоны. Какие еще локации для того, чтобы вести ракетные обстрелы? По данным США, было выпущено 1200 ракет. Сколько осталось?
— Мы полагаем, что запасов еще более чем достаточно. Тем более что обстрелы ведут не только из отдельных ракетных тактических комплексов, таких как “Точка-У” или “Искандер”, но и из ракетных систем залпового огня, которые могут стрелять долго и много, таких как “Смерч”, “Ураган”, “Град”. Мы видим, что в том числе используют авиацию – сбрасывают авиабомбы или запускают ракеты.
И мы периодически видим сообщения, что, видимо, корабли, которые находятся в акватории Черного моря, используют свои артиллерийские орудия, которые у них есть, и тоже порой ведут обстрел той же самой Одессы. Уже было несколько инцидентов, нам писали жители Одессы, фотографировали места попадания осколков, в том числе сами осколки, просили опознать, что это. По нашим оценкам, это, скорее всего, были обстрелы в том числе с кораблей артиллерийскими орудиями.
И мы периодически видим сообщения, что, видимо, корабли, которые находятся в акватории Черного моря, используют свои артиллерийские орудия, которые у них есть, и тоже порой ведут обстрел той же самой Одессы. Уже было несколько инцидентов, нам писали жители Одессы, фотографировали места попадания осколков, в том числе сами осколки, просили опознать, что это. По нашим оценкам, это, скорее всего, были обстрелы в том числе с кораблей артиллерийскими орудиями.
— США заявляют, что Россия может использовать химическое оружие в Украине, украинская разведка тоже об этом говорит. В это время сама Россия обвиняет Киев в разработке биологического и химического [оружия]. Верите ли вы в то, что может быть использовано химическое оружие в Украине? И что за оружие это может быть?
— Мы сомневаемся, что химоружие будет использовано российскими силами, даже по операции в Сирии мы видим, что российские силы сам не использовали химоружие – они просто покрывали деятельность Асада. Режим Асада действительно использовал химоружие в войне в Сирии, в том числе при участии России. Но сама Россия химоружие не использовала.
Заявления о том, что на Донбасс привезли какое-то химоружие, что его привезли американские наемники и готовят провокацию, – это было слышно еще даже до начала второго этапа войны, до 24 февраля. И регулярно подобное мы слышали от Конашенкова [Игорь Конашенков – официальный представитель Минобороны России] и других представителей Минобороны в течение всего второго этапа. Однако нам кажется, что это скорее оправдание для возможных последствий обстрела разных заводов и каких-нибудь баз хранения ядовитых веществ – примерно того, что произошло в городе Сумы, где на заводе “Сумыхимпром” произошла утечка аммиака. Это было довольно опасно для окружающего населения. И тут же Минобороны выступило с заявлением, что это та самая провокация с химоружием, о которой заявляли.
Скорее всего, Минобороны прекрасно понимает, что, когда они вот так обстреливают города, когда они фактически ровняют их с землей, рано или поздно можно попасть в такой химический завод, химическое предприятие или еще куда-то, в результате чего произойдет утечка ядовитых веществ и люди могут погибнуть. И для этого случая у Минобороны заранее приготовлено оправдание: “Мы же говорили, что американские наемники готовят провокацию с химоружием. Это она”. Скорее всего, для этого такие заявление и делаются.
— Расскажите о своих оценках потерь с двух сторон: и со стороны Киева, и со стороны Москвы. И та, и другая стороны единожды озвучили официальные данные. Москва 2 марта сказала, что 498 российских солдат погибли в Украине. А Киев в лице Владимира Зеленского сказал в середине марта, что около 1300 украинских солдат погибло, защищая украинские города.
— Наши оценки довольно-таки консервативные – мы оцениваем, исходя из той картины, которую мы видим на поле боя. Мы видим конкретные разбитые колонны, мы видим разбитую технику. Мы видим, сколько батальонных тактических групп вышло с поля боя обратно в Россию. И мы понимаем, когда батальонная тактическая группа несет потери до половины личного состава или техники, они выходят с поля боя, потому что батальонная тактическая группа становится небоеспособной. Исходя из этого, тоже можно делать разные оценки, сколько людей погибло на поле боя.
Исходя из всего этого, наша консервативная оценка по-прежнему остается в районе 2500-3000 убитых российских военнослужащих. Мы допускаем, что вполне может быть и 7000, это та цифра, которую называет американская разведка. Но тогда это верхняя планка. Просто 7000 нам сейчас нечем аргументировать и доказывать, а свои данные мы готовим так, как для суда. Это не просто красивое слово. Мы всю работу ведем так, готовясь, что в будущем это будет представлено в суде и мы будем доказывать конкретные инциденты.
По части потери украинских сил – их отслеживать гораздо сложнее, потому что Минобороны Украины гораздо реже публикует данные и не снимает разбитые колонны. Но мы оцениваем, что погибших украинских солдат примерно в полтора раза меньше, чем российских.
— Белорусские десантники были у украинской границы, позже их отозвали. Сейчас СБУ говорит, что эшелон из 5000 человек может вторгнуться в Украину для участия в войне. Как вы думаете, случится ли это? Что тогда будет?
— Пока никаких подготовок, этого мы не замечали. Мы видели ротацию: прибытие войск на границу, отъезд их обратно. Но какого-то такого приготовления к будущему наступлению, как мы видели в январе и начале февраля на российско-украинской границе, в данном случае мы не видим.
Более того, если представить, что Владимир Путин каким-то давлением на Лукашенко заставил его использовать белорусские Вооруженные силы напрямую в этой войне, то все равно это ситуацию особо никак не изменит. Белорусская армия очень небольшая, она в основном состоит из срочников. Контрактников там очень мало. И если даже из всех собирать батальонные тактические группы для последующего бросания в бой, то белорусской армии наберется на четыре, может быть, на пять батальонных тактических групп. А я напомню, что только на киевском направлении находится российских сил порядка 30 батальонных тактических групп. Соответственно, эти пять групп особо ничего не изменят. Поэтому не стоит рассчитывать на то, что ситуация как-то поменяется из-за этого.
— То есть баланс сил на поле боя останется прежним?
— Да.
