“Россия плохо представляет себе, что здесь происходит”. Советник Зеленского Алексей Арестович – о переговорах, потерях и планах России
Перед началом переговоров России и Украины советник главы офиса президента Украины Алексей Арестович рассказал в эфире Настоящего времени о том, какая позиция у Киева: Россия должна прекратить огонь и вывести войска с территории Украины. Впрочем, спустя несколько часов в офисе президента Украины заявили, что это личная позиция Арестовича, а не официальная переговорная позиция страны.
Также он пояснил, что известно о количестве погибших, и сообщил, соответствует ли действительности информация о том, что в Украине якобы действует группировка “вагнеровцев”.
Приводим его интервью полностью.
– Российские СМИ сообщают, что переговоры Украины и России начались. Вы можете это подтвердить?
– Должны были начаться как минимум. Нашу делегацию возглавляет министр обороны Украины Алексей Резников, там присутствует советник главы офиса президента Михаил Подоляк, присутствует руководитель фракции партии “Слуга народа” в парламенте Давид Арахамия, представитель МИДа, представитель парламента Украины и руководитель ТКГ украинской делегации с нашей стороны. Ждем результатов, будем обсуждать.
– Я знаю позицию Зеленского, мы озвучивали ее в прямом эфире: никаких предварительных условий. Но все-таки не могли бы вы подробнее разъяснить нам, с какой позицией они поехали на переговоры?
– Есть же договоренность всех трех сторон – украинской, российской и белорусской, – которая заключается в том, что, согласно Венской и Копенгагенской дипломатическим конвенциям, ход переговоров не освещается до того, как стороны не выразят общее коммюнике. Давайте не будем нарушать, наша позиция примерно понятна: никаких условий и ультиматумов, потому что российская сторона хотела с этой стороны зайти, что было очень смешно.
– А что вы имеете в виду под “зайти с этой стороны”?
– Со стороны: “Вы капитулируйте, а потом мы будем с вами разговаривать”. Мы посмеялись от души в офисе и в первый раз отказали в переговорах. Вот когда они второй раз попросили, а сам факт того, что они просят первыми нас о переговорах, о многом говорит, с моей точки зрения, и пообещали снять предварительные условия, мы на это согласились.
Наши условия понятны. Конкретику мы сейчас не можем сказать, но прекращение огня и вывод всех российских войск, – я думаю, это то, что лежит на столе с нашей стороны.
– Вывод всех российских войск – речь идет сейчас о Донбассе?
– О Донбассе и о Крыме. Всех войск с территории Украины. Все равно похороним всех, поэтому лучше уйти добровольно. Вы не представляете, что здесь творится, у нас больше 100 тысяч резервистов за сутки стали в строй.
– Я могу себе представить, у меня в Украине находятся родные. Как вы чувствуете, есть ли надежда, что будет какой-то результат этих переговоров, практический результат?
– Я бы даже не назвал это переговорами, мы называем их консультациями с нашей стороны, до переговоров еще рано, я думаю, это первая проба пера. Мы будем надеяться, что благоразумие восторжествует, потому что то, что творится, не так жалко Украину, как российскую армию, вы не представляете, что здесь происходит с ней.
– Я бы даже не назвал это переговорами, мы называем их консультациями с нашей стороны, до переговоров еще рано, я думаю, это первая проба пера. Мы будем надеяться, что благоразумие восторжествует, потому что то, что творится, не так жалко Украину, как российскую армию, вы не представляете, что здесь происходит с ней.
– Алексей, я же правильно понимаю, что в Гомельской области проходят, по вашим оценкам, эти консультации?
– Да, то, где оно происходит, – это не великий секрет, где-то в Гомельской области. Это было наше условие, точка. Оно даже символически верно, потому что это точка встречи трех государств: Украины, России и Беларуси.
– Изначально, насколько я понимаю, были предложения встретиться в самом Минске. Почему вообще все равно выбрали территорию Беларуси? Несмотря на то, что все-таки техника и обстрелы велись в том числе с этой территории, но тем не менее Гомельская область – это место таких консультаций. Почему Украина в итоге согласилась на это?
– Во-первых, это ближе, чем в другой стране. Во-вторых, поскольку белорусская территория задействована в войне против Украины, для нас принципиальный вопрос – понять и услышать позицию белорусской стороны в отношении этого. И белорусская сторона вышла со своим предложением здесь провести консультации не только двусторонние, но и трехсторонние. То есть выяснить ряд вопросов по белорусско-украинскому направлению, заодно выясним с белорусами, что к чему и как.
– То есть Беларусь не выступает тут как посредник, я вас правильно сейчас понимаю? Она – одна из сторон конфликта, судя по тому, что вы говорите?
– Да, мы дали шанс белорусской стороне провести ряд двусторонних консультаций с нами, потому что дальнейшее втягивание Беларуси грозит только белорусскому народу, белорусскому государству и руководству, втягивание в войну против Украины. Им мы предоставили возможность провести с нами консультации, для этого выбрали территорию Беларуси.
– Я не знаю, насколько вам известно о безопасности и тех гарантиях, которые давал Лукашенко украинской делегации. Хочется спросить все-таки о верховном главнокомандующем Владимире Зеленском. Насколько он находится в безопасности, особенно с учетом той информации, которая поступала, якобы 400 вагнеровцев были на территории Украины, цель которых была устранить президента.
– Есть такая информация, у нас работает контрдиверсионная система сейчас по городу, было несколько стычек в правительственном квартале за это время, в том числе две возле офиса президента непосредственно. Пока диверсанты были ликвидированы, те, которых поймали.
– То есть это все-таки вагнеровцы, вы можете это подтвердить?
– Понимаете, они достаются нам в таком состоянии, что определить, кто они, очень сложно, потому что это уже патологоанатомическая проблема больше, чем социальная. Но наши спецслужбы стараются, возможно, специально определять, что вагнеровцы – неважно, важно, что это российские диверсанты.
– Вы точно знаете, что их целью было убийство президента?
– Не убийство президента, их задача – работать по высшему военно-политическому руководству Украины, это они дают на допросах в показаниях, когда мы их берем.
– Что значит работать? Это все-таки какая-то военная лексика.
– Находить и уничтожать.
– То есть все-таки убийства, я же правильно говорю?
– Убийства, да, просто военные не оперируют такими терминами, так что простите. Но простыми словами – да, убить.
– Много ли таких диверсантов, которые давали такие показания?
– Я знаю до 6-8 случаев захваченных.
– Вы знаете, каким ЧВК возможно как-то классифицировать вообще, идентифицировать этих людей? Кто они, откуда они, где служили?
– Разные, там сборная солянка, люди же подбираются не по принципу, где они служили, а по тому, что они могут сделать: по надежности, по психологическим качествам, по знанию местности. Среди них много бывших украинцев, кстати, которые в том числе говорят на украинском языке, поэтому готовили их довольно тщательно, которые знают местность и так далее. У нас есть на них оперативная информация, во-вторых, система охраны и обороны, которая позволяет их своевременно вычислять и обезвреживать.
– Насколько сейчас в безопасности находится Владимир Зеленский?
– Я думаю, в безопасности. Он находится рядом со мной через две стенки.
– Мне просто стало удивительно, что министр обороны поехал на эти переговоры. Мне казалось, что он один из тех, кто должен быть в максимально безопасном месте.
– Алексей Резников просто лично храбрый человек очень, бескомпромиссный, глубоко знает тему. Кроме того, он юрист с международным опытом переговоров, как медиатор работал много лет, отличный переговорщик, возглавлял нашу делегацию в ТКГ. Поэтому я думаю, он справится, он знает, что делать.
– Важный момент, который я хотела уточнить. Для наших зрителей напомню, что Россия признает некоторые потери своей армии на территории Украины и при этом не называет цифр. Она говорит, что таких военных российских меньше, чем “погибших нацистов” в Украине, которых якобы они убили, в общем-то, та самая “спецоперация”, о которой говорят все официальные представители России.
При этом украинская сторона дает некоторые данные: речь идет о потере состава, вот такая формулировка, опять же, она военная. Все без исключения, не только СМИ, но и даже должностные лица Украины, например, представитель в ООН, он на Совете Безопасности так и говорил, что были убиты больше 4 тысяч представителей Российской Федерации, то есть солдат российской армии.
