Кони на переправе. Как выживает украинское коневодство
Материал был опубликован на сайте Hromadske
За последние 30 лет поголовье лошадей в Украине сократилось втрое, и продолжает уменьшаться. Если бы не энтузиасты, считающие, что коневодство должно развиваться несмотря ни на что, это падение было бы намного драматичнее. Почему люди посвящают свои жизни работе с лошадьми, и что нужно сделать, чтобы их старания не напоминали подвиг — разбиралось hromadske.
Центром украинского коневодства вполне можно считать Луганскую область. Это самый восточный регион Украины. Треть его территории контролируется самопровозглашенной «Луганской народной республикой», которую поддерживает Россия. Четыре конезавода, как и конно-спортивный клуб находятся достаточно далеко от линии фронта — в 40 и более километрах. Вместе с тем все конезаводы находятся в непосредственной близости от границы с Россией, а конный театр — всего в 300 метрах от территории РФ.
Новоалександровка: монументализм и своя порода
Анархия не может быть матерью Порядка. По крайней мере, если речь идет о конях. Анархия — кличка кобылы на Новоалександровском конном заводе. Все ее жеребята получают имена по строгим правилам: «Первая буква — от первой буквы имени матери, а в середине имени должна быть первая буква клички отца, — объясняет руководительница Новоалександровского конезавода, 64-летняя Анна Павловская. — Вот у Делегата мать — Дынька, а отец — Лоскут, поэтому он получился Делегат. Бывают даже двойные клички — Алая Роза, Лихой Жребий. У кого на что хватает фантазии. Но есть и ограничения. Например, одна и та же кличка не может встречаться в приплоде одной и той же кобылы несколько раз».
Танкер — двухлетний жеребец-производитель новоалександровской породы. Он потомок в пятом поколении коня по кличке Кокетливый, которому на въезде в село Новоалександровка в 1975-м поставили монументальный памятник.
«Кокетливый трижды был чемпионом породы, выставлялся на выставках. А еще его любили директор и главный зоотехник», — с улыбкой поясняет Сергей Павловский.
Сергею 28 лет. Последние 10 лет он работал на конезаводе наездником. А несколько недель назад стал главным зоотехником. Теперь занимается учетом, документацией и подбором маток для жеребцов.
«Не скучаете по лошадям?» — спрашиваю его.
«Я не такой зоотехник, который из кабинета не выходит, каждый день час-два с ними общаюсь. Вот это — одна из моих учениц, — Сергей треплет по гриве Тропинку. — Мы ее обучили, и она сейчас завозит корма, зерно».
Большую часть доходов конезавод получает от сдачи в аренду земли. Продажа лошадей дает всего 10-15% прибыли. С началом войны рынок России и стран СНГ для украинского коневодства закрылся, а выйти на новые пока не получается. Поэтому бо́льшая часть покупателей — частные лица, приобретающие коней для сельскохозяйственных работ или для занятий верховой ездой. Новоалександровская лошадь обойдется покупателю в 15 тысяч гривен ($535), украинская верховая — 12 тысяч ($430).
Анна Павловская работает в сфере коневодства с 1974-го. Она ушла на пенсию с должности руководителя конезавода в 2017 году, но в 2020-м ее попросили вернуться, и в сентябре она снова возглавила предприятие.
«В Украине выведено всего-навсего две национальных породы — украинская верховая и новоалександровская тяжеловозная, — вводит нас в курс дела Павловская. — Еще гуцульская в Карпатах, но там — методом народной селекции. А здесь (на Новоалександровском конезаводе, — ред.) была поставлена конкретная задача — какую лошадь хотели получить, и к этому целенаправленно шли. Новоалександровских тяжеловозов многие берут сейчас для хобби-класса. Они гораздо спокойнее верховых. Не очень крупные — я знаю, что многие люди на высоких лошадей просто боятся садиться. Широкие, на них можно сидеть как на диване, и полежать можно — года нет жеребенку, а у него спина — как лавка. В горы их берут как рабочее животное. Чтобы из леса вытягивать бревна. И широчайшая область — продуктивное коневодство. Это молоко и мясо. Может быть, об этом трудно говорить, глядя на лошадь с добрыми глазами, но, тем не менее. Ни одна хорошая дорогая сыровяленая колбаса не обходится без конины — ее просто невозможно приготовить иначе».
Продуктивным животноводством занимались и на Новоалександровском конном заводе. До начала 2000-х здесь функционировала кумысная ферма.
Сергей Павловский считает, что помочь отрасли мог бы, к примеру, зеленый туризм. Но для этого нужны вложения в инфраструктуру (в том числе восстановление кумысной).
Анна Павловская говорит, что возрождение коневодства могло бы начаться с разрешения тотализатора на ипподромах:
«Скачки, бега — и интерес к лошадям сразу начинает повышаться. И это был бы огромной стимул для развития коневодства. И деньги от тотализаторов поступали бы на конные заводы. У нас сейчас кадровый голод. Здесь уникальная группа беловодских конных заводов, здесь все потомственные конники. Но где они сейчас? Где угодно, только не здесь! Они могут выполнять ту же самую работу, и получать в десять раз больше. Ирландия — первый насос, который вытягивает отсюда коневодческие кадры. Украинских специалистов в этой стране очень ценят».
На возражение, что Новоалександровский конезавод выращивает в основном породу, которая не предназначена для скачек, она замечает: «Все взаимосвязано. Когда есть интерес, люди могут прийти и посмотреть. Возникает желание ездить. И для этого им не нужна чистокровная лошадь, с ней очень сложно».
