Не о креветках. Экономические связи России и Беларуси на фоне протестов

“Белорусские креветки”, “белорусские мидии”, на самом деле белорусские – молоко, сметана, творог, которые то запрещает Роспотребнадзор по причине качества, то вновь позволяет. В зависимости, как считается, от политической конъютктуры. И еще много чего из знакомых товаров то пропадает, то вновь появляется на прилавках в России. Радио Свобода поговорило с экономистами о том, насколько прочны экономические связи между двумя государствами.

14 сентября президент России Владимир Путин на встрече с президентом Беларуси Александром Лукашенко пообещал кредит в размере 1,5 миллиарда долларов. Он также добавил, что Москва рассматривает Минск как ближайшего союзника и остается самым крупным инвестором в белорусскую экономику. Беларусь занимает четвертое место по объему товарооборота России со странами мира, первое – среди стран СНГ, а Россия остается главным торгово-экономическим партнером Беларуси – ее доля в товарообороте страны стабильно составляет около 50 процентов.

8 декабря 1999 года Россия и Беларусь подписали Договор о создании Союзного государства. Задачи на тот момент ставились так: сформировать единое экономическое и таможенное пространство, гармонизировать национальное законодательство в экономической сфере, перейти на единую денежную единицу, создать объединенные энергетические и транспортные системы. Ни один из пунктов этого договора не выполнен. Но все равно, на данный момент экономические связи между странами крайне тесны. Доцент Департамента международных отношений ВШЭ Андрей Суздальцев даже полагает, что торговля с Россией обеспечивает существование экономики соседней страны, так как значительный объем товаров приходит именно из России. Однако торговля между двумя странами не сбалансирована:

“Отрицательное сальдо торговли Беларуссии с Россией достигает обычно до 6 миллиардов долларов в год, – рассказывает Суздальцев. – То есть Россия продает в Белоруссию больше товара. Что продает Белоруссия в Россию? Там примерно по трети: треть – это продукты питания, продукция сельского хозяйства, молоко, мясо; треть – это продукты машиностроения, в том числе сельскохозяйственного, тракторы, МАЗы, грузовики и так далее; и треть – продукция химии и легкой промышленности. Тем не менее, есть проблемы: год от года экспорт в российские рынки сокращается по причине того, что белорусская промышленность устаревает, инвестиций в нее очень мало, не говоря уже о технологиях. Когда-то эти новейшие заводы были очень интересны, а сейчас уже на них выпускается продукция, которая на российский рынок уходит все тяжелее и тяжелее. Это проблема. Остальная половина этого оборота идет на Запад, но туда идет исключительно белорусский ресурс – калийные удобрения, и они дают примерно половину, а другая половина – нефтепродукты, которые выработаны из российской нефти на белорусских нефтеперегонных заводах. То есть этот экспорт тоже базируется на поставках из России. Надо сказать, что сейчас в Белоруссии очень мало собственных ресурсов, они могут производить продукцию от начала до конца только 10 процентов, а для 90 процентов им необходимо закупать из-за рубежа сырье и все остальное”.

По последним официальным белорусским опубликованным данным об экспорте страны – они за 2018 год, – экспорт в Россию составил 38,2 процента, в Украину 12 процентов, Великобританию 9,1 процента, Германию 4,3 процента, Нидерланды 4,2 процента, Польшу 4 процента, Литву 3,4 процента, Казахстан 2,3 процента, Бразилию 1,7 процента, Китай 1,4 процента, Латвию тоже 1,4 процента и Индию 0,9 процента.

Президент Научно-исследовательского центра Мизеса Ярослав Романчук отмечает, что Беларусь и Россия – самые надежные и долговременные экономические партнеры, но и преувеличивать или, наоборот, недооценивать значение экономики России в Беларуси не стоит. По итогам первого полугодия этого года доля белорусского экспорта в Россию составляет 47,1 процента. В прошлом году было 41,2 процента, а в 1995 году доля России в белорусском экспорте составляла 45,5 процента. Доля же Беларуси в экспорте России по итогам 2019 года составляет 5,2 процента, и это доля практически не меняется последние 20 лет, рассказывает Романчук. В 2015 году было 5 процентов, в 2000 году – 5,6, и это было максимальное значение за два десятилетия.

“Тезис о том, что Россия открывает границы, и Беларусь будет иметь возможность зарабатывать на российском рынке, не подтверждается статистикой: мы видим, что Беларусь не воспользовалась полноценно доступом на российский рынок, она имеет такую же долю, как и 20 лет назад, – говорит Ярослав Романчук. – Россия – главный иностранный инвестор в Беларуси, причем есть как непосредственно прямые инвестиции со стороны России, так и через Кипр, через офшоры. Понятно, что самые главные инвестиционные сделки с Белтрансгазом – это российский капитал. Среди банковского капитала (если взять иностранные банки) тоже доминируют российские, здесь представлены и ВТБ, и Сбербанк, и Альфа-банк, и Межэкономбанк. Поэтому, если Россия решит поддержать белорусские промышленные предприятия через кредитование, естественно, она увеличит еще свою долю, поскольку доступа к мировым финансовым рынкам в Беларуси сейчас практически нет, они очень и очень дорогие”.

В Беларуси есть ряд потенциально очень прибыльных объектов для инвестирования из России. Например, Беларуськалий – это калийные удобрения, Славкалий. Есть интересный актив для Газпрома – Белтопгаз, это розничный продавец газа для населения. Есть Белорусская железная дорога, два нефтеперерабатывающих завода и многое другое.

“Для военной промышленности есть несколько интересных предприятий, они загружаются российскими заказами, – говорит Андрей Суздальцев. – В принципе, интересен был всегда Минский завод колесных тягачей, который выпускает шасси, на которых возят ракеты, другую боевую технику. Это дорогое производство, построенное еще в советское время, и там есть заказы от Министерства обороны России. Но ввиду того, что как партнер белорусская сторона очень сложная и зачастую непредсказуемая – мы знаем, что есть утечки военных технологий, когда мы заказываем какое-то производство, а эти технологии вдруг оказываются в Украине – мы вынуждены были начать производство своих шасси. С ними много еще надо работать, дорабатывать. В Брянской области такой завод есть и, конечно, КамАЗ. Если не получается подружиться, то мы начинаем строить свое производство, заниматься импортозамещением”.

В 2016 году Лукашенко предлагал руководству России обменять акции белорусских предприятий на акции российской компании “Башнефть”. Он отмечал, что “россияне заинтересованы” в покупке Минского завода колесных тягачей, компании “Интеграл” и некоторых предприятий космической отрасли, а у Лукашенко есть интерес к добыче нефти. Ответа на свое предложение президент Беларуси не получил.

“Российские власти неохотно рассматривают возможность вхождения белорусского капитала в добычу нефти. Это для них национальный ресурс, и либо о цене не договорились, либо об условиях сделки не договорились. Подход к ценообразованию должен быть согласованный, а не так, что я тебе продаю какое-то предприятие с накруткой в три раза, а ты мне предоставляешь возможность доступа к нефтедобыче на льготных российских условиях. Особенно характерна была сделка по МАЗу, когда белорусская сторона начала выдумывать, как сделать объединение КамАЗа с МАЗом так, чтобы МАЗ сохранил свою самостоятельность, свой бренд и возможность самостоятельно работать на рынке. Несовместимость желаний и реальности.

В БЦК (Белорусская цементная компания – РС) Лукашенко никого не пускает, и россиян в том числе. Не пускает именно в то, что называется “фамильное серебро”. Я думаю, что сейчас, когда у него серьезный кризис, вопрос привлечения, нейтрализации негативных эмоций Кремля и кремлевских бизнесменов предполагает участие в капитале этих предприятий”, – рассказывает Романчук.

Как отмечает Суздальцев, с инвестициями в Беларуси всегда было не очень хорошо, потому что большая часть экономики государственная, а торговаться государство не будет. Можно инвестировать, если есть частный предприниматель, с которого потом, в случае чего, можно через суд вернуть деньги, а у государства деньги не заберешь.

“Как сказал Лукашенко, продается все, но вопрос цены, – говорит Ярослав Романчук. – Поскольку цена была всегда несуразно высокая, никто и не думал их (активы) покупать. Например, долю в МТС российские собственники этого бренда пытались купить лет пять, наверное, и цена за это время опустилась с миллиарда до 400 миллионов, но по-прежнему является очень высокой. Так что как раз отсутствие четких правил игры в собственности Беларуси останавливает российских инвесторов, и пока эта правовая брешь не будет каким-то образом залатана, не думаю, что россияне бросятся покупать активы, потому что это грозит серьезными проблемами. Был российский инвестор на Вагоноремонтном заводе, он сейчас судится. Был российский инвестор в недвижимости, в центре Минска объект купил, бывший троллейбусный парк, тоже судится, уже в международном арбитраже дело находится. Так что здесь целый ряд дел, среди которых нет, совершенно очевидно, коммерческого успеха. Тот же Белтрансгаз, белорусский Газпром, сталкивался с целым рядом ограничений на работу. Работает очень хорошо Сбербанк через БПС Банк, и я думаю, что Греф доволен, раз подарил белорусским властям целый большой фонтан в центре Минска. Ну, и все. Конечно же, нефтяные операторы, но не через собственность, а через схемы, в которые встроены в том числе и белорусские операторы. Но львиная доля имущества, активов, недвижимости в Белоруссии по-прежнему принадлежит государству”.

Белорусские креветки

На экономические связи России и Беларуси повлияло введение продовольственного эмбарго в 2014 году – запрет ввоза в РФ отдельных видов товаров из стран, которые ввели экономические санкции в отношении близких к Кремлю российских юридических и физических лиц. Тогда запрещенные продукты пошли в Россию через территорию Беларуси – обе страны входят в Таможенный союз, а контроль грузов на границе отсутствовал. Как пишут Ведомости, с 2014 по 2017 год Беларусь резко увеличила поставки продуктов в Россию: молока и молочных продуктов – на треть, мяса – почти в полтора раза, яблок, груш и айвы – более чем вдвое.

“Белоруссия создала на своей территории крупнейший контрабандный терминал из центров, куда заходит продукция, привезенная из Польши, из Венгрии, из Германии и так далее, на ней меняют этикетки, производится переупаковка, и это идет на российский рынок как белорусское, – уверен Андрей Суздальцев. – Бывают удивительные вещи, и мы уже молчим, когда это креветки, но вот года два назад пограничники на российской границе задержали несколько фур, которые везли грунтовые помидоры в феврале, естественно, белорусские. И таких вещей очень много: и сыры, и молочная продукция. И сегодня идет неустанная борьба, белорусы категорически отказываются признавать контрабанду”.

самые главные бенефициары этого, еще раз подчеркиваю, те структуры, которые контролируют оптовый рынок продуктов питания в РоссииРоманчук утверждает, что все схемы, связанные с санкционными продуктами, прямо контролируются “высокими начальниками”, в том числе из силовых структур России.

“Да, белорусы участвовали в этих схемах, но не как организаторы, не как финансисты, а как страна, через которую это все проходит, – говорит Ярослав Романчук. – Конечно, это делалось не без участия белорусских властей, какого-то процента, который они за это брали, но львиная доля – это не белорусские схемы. Они отлавливались российским Роспотребнадзором, другими органами, несли потери, но самые главные бенефициары этого, еще раз подчеркиваю, те структуры, которые контролируют оптовый рынок продуктов питания в России.

И когда говорят, что Лукашенко не может проводить свою политику, никто за него не заступается, на самом деле, еще как заступаются! Вот эти люди, которые зарабатывают на таких схемах, являются прямыми переговорщиками, и они всегда распыляют некие планы Кремля по тому, чтобы проводить другую политику в отношении белорусского руководства”.

Куда пойдут 1,5 млрд долларов

Экономисты считают, что обещанный Путиным кредит частично или полностью будет потрачен на погашение уже имеющихся долгов.

“Прежде всего он будет использован, чтобы погасить долг белорусской стороны перед Газпромом, там 330 миллионов долларов накопилось, может, уже больше, – говорит Романчук. – Вторая часть пойдет на обслуживание российской части госдолга Беларуси в 2020 году. Поэтому я думаю, что львиная доля этих денег вообще не дойдет до Беларуси, а будет перераспределена в рамках белорусско-российского бюджета. Это просто увеличение долговой нагрузки Беларуси, что толкает Беларусь в еще большую долговую яму. Понятно, что это значительное смягчение долгового бремени этого года, но это никак не решает системные проблемы, которые накопились в Беларуси за последние десятилетия”.

По словам Андрея Суздальцева, 600 миллионов долларов будет потрачено на реструктуризацию долга Беларуси перед Россией, а остальные деньги Лукашенко мог бы потратить на поддержку банковской системы республики.

“Но у меня такое подозрение, что это не получится, потому что это похоже на ситуацию декабря 2013 года, когда в Сочи была встреча с тогдашним президентом Украины. Янукович просил дать денег, и ему дали 3 миллиарда долларов тогда, и с концами. Я боюсь, что в данном случае то же самое произойдет и здесь”, – говорит Суздальцев.