Левантийский шельф может изменить энергетическую ситуацию в Европе
В начале января 2020 года в Афинах премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху и президент Республики Кипр Никос Анастасиадис подписали соглашение о строительстве газопровода “EastMed” (Восточно-Средиземноморский газопровод) от израильского шельфа через остров Крит и Грецию в Италию. Возможно, в дальнейшем к нему подключится и египетское месторождение. Длина газопровода составит примерно 1900 км из которых только 600 км приходится на сушу. Таким образом, он обещает стать самым длинным подводным газопроводом в мире, сдача которого в эксплуатацию намечена на 2025-26 годы. Турция с этими планами категорически не согласна. Но, независимо от того, кто будет контролировать Левантийский шельф, очевидно, что придётся строить трубопровод для транспортировки газа к основному потребителю – Европе. В Евросоюзе проекту придают большое значение и ещё в 2015 году присвоили ему статус “Проекта общего интереса”, заплатив 2 млн евро за разработку технико-экономического обоснования. А после подписания соглашения в Афинах было дополнительно выделено ещё 34,5 млн евро. На данном этапе прогнозируемая стоимость трубопровода достигает 7 млрд евро и идут разговоры, что до 2022 года в Брюсселе приму решение о участии в финансировании половины общей стоимости проекта.
Пока можно делать только очень расплывчатые выводы о том, будет ли проект реализован вообще, каковы будут последствия для газовой отрасли, как это скажется на европейском рынке газа. Но в любом случае очевидно, что у поставщиков газа в Европу появится новый конкурент. И это тревожит прежде всего Россию, где говорят, что несмотря на заинтересованность многих стран в проекте, он может столкнуться с серьёзными проблемами, включая нехватку финансирования и геополитическое противодействие. В Москве считают, что строительство Восточно-Средиземноморского трубопровода не имеет ни стабильной политической, ни экономической основы. Ещё одним аргументом российских противников газопровода является то, что ставка делается не на сжиженный газ, а на трубопроводный. Между тем, еще никто не прокладывал газопровод на такой глубине. Высказывается мнение, что основным лоббистом проекта является Вашингтон, стремящийся вытеснить российский газ из Европы.
Недовольство Москвы понять можно. Ведь только в январе 2020 года президенты России и Турции официально открыли трубопровод “Турецкий поток”, протяжённостью около 1100 километров, который состоит из двух ниток общей мощностью 31,5 млрд кубометров газа в год. Он был построен взамен “Южного потока”, который предполагалось проложить не в Турцию, а в болгарский порт Варна. Между тем, с “Турецким потоком” не всё гладко. Начнём с того, что из двух ниток пока только одна может полностью выполнять свои функции – снабжать турецких потребителей. У второй, предназначенной для поставок в Евросоюз, нет соответствующего ей по мощности продолжения на территории ЕС. При этом работа только построенного “Турецкого потока” неоднократно прерывалась в связи с ремонтно-профилактическими работами. Но ходят слухи, что истинная проблема – в сокращении Турцией закупок российского газа на 70% по сравнению с 2019 годом. Возможно причина в российско-турецком противостоянии в Сирии и Ливии, тем более, что после сокращения закупок российского газа, Турция на 29% увеличила закупку газа в Азербайджане, Алжире, Нигерии и Катаре.
Правда, некоторые российские эксперты настроены оптимистично и указывают, что в силу небольшой пропускной способности планируемого газопровода и технических сложностей при его реализации он не станет серьёзной альтернативой российским поставкам углеводородов, которые, по оценке BBC, обеспечивают около 40% поставок газа в ЕС. Кстати говоря, аналогично высказываются и некоторые азербайджанские эксперты, считающие, что открытие новых месторождений не навредит энергетическим проектам – TANAP и “Турецкому потоку”. По их мнению, чтобы быть конкурентоспособной, Турции надо “найти более значительные объёмы газа”. А если в будущем Турция снизит объёмы закупок азербайджанского газа, то “найдутся клиенты в Европе”. Однако вряд ли президент Эрдоган пошёл бы на политическую, а возможно и военную конфронтацию сразу с несколькими государствами не имея точной информации о том, что это принесёт реальную выгоду.
Но, так или иначе, в Москве вряд ли рады возможному появлению нового конкурента на рынке углеводородов и, в какой то мере, расчитываю на противодействие проекту со стороны Анкары. Но совпадение турецких и российских интересов носит не стратегический, а скорее временный тактический характер. Россия предпочла бы, чтобы газовые месторождения Левантийского шельфа не разрабатывался вообще или ограничились только снабжением Израиля, Египта и некоторых других стран. А Анкара преследует более далеко идущие цели. Прежде всего турки недовольны, что трубопровод планируется тянуть в Европу через Грецию, хотя турецкие эксперты указывают, что если строить его через Турцию, то прокладка трубопровода от побережья Средиземного моря по суше обойдётся дешевле. В этом случае геополитическое значение Турции увеличится, принимая во внимание американские санкции в отношении “Северного потока”. Это стало бы дополнительным козырем Анкары на переговорах с ЕС. Кроме того очевидно, что Турция не собирается ограничиться только функцией транзитной страны, а стремится превратиться ещё и в добывающее углеводороды государство. Поскольку на данном этапе решено строить газопровод через Грецию, она и получит в своё распоряжение упомянутый козырь, как и экономические выгоды.
Неизвестно, планируется ли строить новый трубопровод отдельн или на территории Греции он присоединится к уже построенной нитке TANAP. Но в любом случае, принятое решение о строительстве трубопровода максимально выгодно Евросоюзу. Оно соответствует политике Брюсселя о диверсификацию источников и путей доставки энергоносителей в ЕС, что увеличивает энергобезопасность Европы, стимулирует конкуренцию, способствует сдерживанию роста цен, а возможно даже снизит их для европейских потребителей. Всё будет зависеть от экономических параметров проекта. Пока не уточнены запасы месторождений, стоимость строительства трубопровода и себестоимость газа, а главное его цена для конечного потребителя, делать прогнозы рано. Если рост спроса сократится, то цены снизятся и труднее всего придётся поставщикам с наибольшими издержками. Таковыми могут оказаться страны Левантийского шельфа.
