Следы барсов – Meydan.TV

Забрав часть фотоловушек, мы с Салтуре спускаемся к реке, чтобы перекусить, а Алексей уходит снимать остальные камеры. Мы расстилаем на земле пакет, режем хлеб, колбасу, сыр и яблоки, а из пластиковых бутылок делаем четыре стакана, потому что забыли взять с собой посуду. Сапарбаев показывает на камень, стоящий недалеко от нас – именно на нем он увидел снежного барса: «Сюда козлы приходят, особенно в весеннее время, потому что здесь много соли, а им не хватает минералов. Барсы их с камня рядом караулят, поэтому здесь их иногда можно встретить. У меня зрение привыкшее, я смотрю на километр вперед, если что-то двигается, то запоминаю точку и смотрю. Так я барса и увидел».

Алексей приносит с собой остальные фотоловушки. Перекусив, мы начинаем спуск на базу. «У нас очень много угроз для снежных барсов: прямое истребление, истребление кормовой базы, то есть браконьерство, перевыпас скота – когда домашние животные в горах занимают все пастбища и копытные вынуждены мигрировать. Кроме того, чабаны мстят за убийство баранов и коров, намеренно убивая барсов. Также в горах строят горнолыжные курорты, тем самым забирая жилую площадь у животных. Добыча полезных ископаемых тоже активно ведется — это все влияет. Ареал обитания сократился в три раза, но сейчас он защищен благодаря заповеднику. Только 10% барсов находятся на неохраняемых территориях. Но есть и другие проблемы, например, глобальное потепление, и здесь уже ни один заповедник не поможет», — рассказывает Грачев по дороге.

Снежные барсы обитают в 12 разных странах, из-за чего их ареал разделен на границы. Однако животные границ не признают. Проблема в том, что если в Казахстане барс находится под защитой Алматинского заповедника, то уже на территории Кыргызстана на него могут охотиться браконьеры. По словам Алексея, государственная граница Китая обнесена колючей проволокой, что мешает свободному перемещению не только барсов, но и копытных животных. Это означает, что даже если барс переберется через границу, то может и не выжить из-за отсутствия пищи. При этом большая часть ареала, около 70%, находится на территории КНР.

«Мы не можем препятствовать развитию туризма, потому что это приносит деньги стране, поэтому мы изучаем распространение барсов, особенности геологии территории. В идеале мы должны представить модель: где можно строить те же горнолыжные курорты, а где нет. Ведь своим образом жизни мы можем навредить барсам. Многие люди поднимаются высоко в горы, несмотря на сезон, хотя с декабря по март барсы спускаются ниже. Отдыхающие устраивают вечеринки, кричат и мусорят, барсов это пугает», — заключает Грачев.

Уже на базе, просмотрев видео с остальных фотоловушек, зоологи нашли кадры с двумя спаривающимися барсами. «Такой фиксации не то, что в Казахстане, во всем мире не было!», — радуются мужчины. Позднее они узнали, что самка на видео — Дана.

Люди

Зоологи выполняют одну из главных ролей в сохранении снежного барса. Они проводят в горах большую часть своей жизни – поднимаются в понедельник, а спускаются в пятницу. База Грачева и Сапарбаева, в которой мы провели сутки, была построена в 1967 году, и с этого момента в домах не было капитального ремонта. Здесь нет ни воды, ни электричества, ни отопления, только несколько газовых баллонов.

Вернувшись из экспедиции, Салтуре сообщает, что на ужин будет его фирменный плов. Пока мы переодевались и отдыхали, мужчины успели принести воду с реки и развести огонь. Плиты на базе нет, поэтому Салтуре соорудил что-то вроде камина, на котором можно готовить. На «кухне» всего два шкафа, часть продуктов и посуды лежит в них, часть – на столе. На полу — большая аккуратно сложенная стопка дров. Дверь в помещение деревянная и скрипучая, ее нужно обязательно закрывать, иначе в дом забегут мыши и залетят насекомые.

Салтуре выносит из кухни овощи, рис и мясо, которые мы промываем в речной воде. На улице перед домом стоит длинный стол, на нем мы сначала готовим, после ужинаем. К ночи на свет прилетают совы, неподалеку слышны крики маралов. На другом берегу реки, находящейся рядом с базой, замечаем свет фонарей. На той стороне – национальный парк, по территории которого свободно могут передвигаться люди. Зоологи приходят к выводу, что это браконьеры.

«В горы мы ходим постоянно, я уже стер себе колени. Мы объездили весь Казахстан. Не объездили, вернее, а обходили. Салтуре на базе круглый год на протяжении 15 лет, он привык к свободе», – рассказывает Алексей. Салтуре Сапарбаев берет отпуск только последние несколько лет, да и то в январе. Раньше он поднимался на базу и зимой, а снег расчищал самостоятельно. «У меня в комнате была печка у стены, и она когда грела, то одна сторона — Ташкент, вторая — Сибирь. И я до 2012 года переворачивался зимой с боку на бок. Только из-за энтузиазма», — вспоминает Салтуре.

Усталость дает о себе знать и после плотного ужина мы убираем все со стола, моем посуду, уносим еду на кухню и закрываем ее на железный замок. Если оставить дверь открытой или не убрать еду со стола, то животные придут ночью на запах. В комнатах, где нам предстоит спать, чувствуется присущий старым зданиям запах. Неработающие лампочка и плита, четыре кровати, стол, два деревянных стула и старая печка. Ночью становится холодно, приходится укутываться в теплую одежду и спальник.

Комната зоологов обустроена гораздо симпатичнее – здесь и небольшая библиотека, и фотографии барсов, и карты с различными пометками. Однако здесь еще холоднее. Раньше Салтуре и его коллеги грелись и освещали комнату при помощи керосиновых ламп, сейчас их спасают печки и аккумуляторы. Но и аккумулятор долго использовать не получится, заряда хватает либо на освещение, либо на зарядку устройств.