больше половины умерших с COVID-19 имели “альтернативные причины” смерти

Московский департамент здравоохранения опубликовал заявление, в котором объясняется, как учитываются умершие от коронавирусной инфекции. Департамент назвал этот документ “опровержением” некорректности подсчета смертности от COVID-19. Этим заявлением ведомство фактически признало, что не следует рекомендациям Всемирной организации здравоохранения о способе учета смертей от коронавируса. Из заявления следует, что если бы подсчет велся согласно этим рекомендациям, число умерших от COVID-19 в Москве было бы минимум на 60 процентов выше.

В заявлении подчеркивается, что Москва “открыто публикует данные о смертности на своих сайтах”, причем раньше, чем это делают федеральные статистические ведомства. Именно на основании статистики смертей за апрель 2020 года ряд изданий сделали вывод, что смертей от COVID-19 в российской столице может быть значительно больше, чем в официальной статистике: общее число умерших в этом месяце значительно выше, чем среднее число смертей, которые фиксировались в апреле в предыдущие пять лет. Мозгорздрав настаивает, что проводить такое сравнение некорректно, потому что в разные годы число смертей может значительно отличаться, впрочем, не оспаривая, что апрель 2020 года стал печальным рекордом по этому показателю за пятилетку.

Основная часть заявления касается способа учета смертности. Департамент признал, что не включает в статистику людей c диагнозом COVID-19 или подозрением на него, когда смерть фактически произошла в результате “альтернативных причин”. “Так, например, свыше 60% смертей [людей с подозрением на COVID-19] случились от явных альтернативных причин, таких как сосудистые катастрофы (инфаркт миокарда и инсульт), злокачественные заболевания четвертой стадии (по сути паллиативные больные), лейкозы, системные заболевания с развитием органной недостаточности (например амилоидоз и терминальная почечная недостаточность) и других некурабельных смертельных заболеваний”, – говорится в заявлении. Другими словами, не менее 60 процентов умерших с диагнозом COVID-19 или подозрением на него не попали в официальную статистику смертей от коронавирусной инфекции.

В ведомстве настаивают, что любое “сезонное обострение ОРВИ, не говоря о пандемии” сопровождается повышением смертности, в том числе, “от других заболеваний, обострение которых и декомпенсация состояния больных, страдающих этими заболеваниями, также приводит к смерти”. Мосгорздрав также подчеркнул, что и в других странах существует расхождение между общим ростом смертности и официальной статистикой смертей от COVID-19, приведя в пример Нью-Йорк (прирост смертности за апрель по сравнению с 2012 годом – 15709 человек, официальное количество умерших от COVID-19 – 11861 человек) и Лондон (5531 и 3589 человек соответственно). В ведомстве также упомянули, что даже если отнести всю “дополнительную” смертность за апрель на счет COVID-19, смертность от коронавирусной инфекции в Москве все равно будет ниже, чем в Лондоне и Нью-Йорке.

Ранее с похожими разъяснениями выступили вице-премьер России Татьяна Голикова и российский Минздрав. Они прокомментировали статью газеты Financial Times, в которой высказывается предположение, что действительное число смертей от коронавирусной инфекции в России может быть на 70 процентов выше официальной статистики.

В своем комментарии Голикова заявила, что в России не манипулируют статистикой смертности, и летальность от нового заболевания в России в самом деле в 7,6 раза ниже, чем в среднем по миру.

При этом Минздрав, как и Московский департамент здравоохранения признал, что в статистику смертей от коронавирусной инфекции попадают не все смерти пациентов, у которых был выявлен коронавирус. “При анализе роста смертности необходимо учитывать, что даже в тех случаях, когда новая коронавирусная инфекция диагностируется, первоначальной причиной смерти могут являться другие состояния, например острая сосудистая патология, другие острые заболевания, а также внешние причины”, – говорится в комментарии министерства. Однако, одновременно в нём же утверждается, что “при выборе причины смерти медработники руководствуются правилами “Международной статистической классификации болезней и проблем, связанных со здоровьем, десятого пересмотра”, а в случаях с коронавирусной инфекцией – “Международными методическими рекомендациями по удостоверению и кодированию COVID-19 в качестве причины смерти”.

Эти два утверждения прямо противоречат друг другу. Рекомендации ВОЗ о кодировании причин смерти на фоне коронавирусной пандемии, тот самый документ “Международные методическими рекомендациями по удостоверению и кодированию COVID-19 в качестве причины смерти” были приняты только 16 апреля (русскоязычная версия датирована 20 апреля), как отмечают некоторые эксперты – с большим запозданием.

Их основной посыл – кодировать COVID-19 в качестве основной причины смерти практически во всех случаях, когда умерший от любых причин пациент был инфицирован.

“Смерть от коронавирусной инфекции COVID-19 для целей эпиднадзора определяется как смерть, наступившая в результате клинически установленного заболевания, подтвержденного или определённого как вероятное, если нет чётко установленной альтернативной причины смерти, которая не может быть связана с заболеванием COVID-19 (например, травма). При этом не должно быть периода полного выздоровления от COVID-19 между болезнью и смертью. Причиной смерти от COVID-19 не может быть определено другое заболевание (например, рак) и она должна учитываться независимо от ранее имевшихся заболеваний”, – говорится в документе.

При этом практика кодирования смертей российскими медработниками на фоне эпидемии определяется временными рекомендациями Минздрава РФ “Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)”. Текущая, 6-я версия этих рекомендаций была выпущена министерством 28 апреля, то есть уже после публикации рекомендаций ВОЗ, и в 8-м пункте документа сказано:

“При формулировке патологоанатомического диагноза следует дифференцировать: 1) Наступление летального исхода от COVID-19, когда COVID-19 является основным заболеванием (первоначальной причиной смерти); 2) Наступление летального исхода от других заболеваний, при наличии COVID-19 (диагностированной с применением методов амплификации нуклеиновых кислот), но без её клинико-морфологических проявлений, которые могли бы стать причиной смерти”.

Другими словами, вопреки рекомендациям ВОЗ, на которые, по словам Минздрава, опираются в России, значительная часть умерших с положительным тестом на COVID-19 может не попадать в статистику как умершие от коронавирусной инфекции.

Примечательно, что публикация рекомендаций ВОЗ все-таки привела к изменению соответствующего пункта рекомендаций российского Минздрава. В их более ранней версии, например, от 8 апреля, содержалось требование к кодированию причин смерти, если она произошла “от других заболеваний” при наличии COVID-19: “В таких ситуациях COVID-19 не должен расцениваться как основное заболевание (первоначальная причина смерти) и указывается в диагнозе как коморбидное заболевание”, – говорилось в документе. В последней версии временных рекомендаций российского Минздрава эта фраза отсутствует.

Теперь различие между рекомендациями ВОЗ и используемыми в России при кодировании смертей временными рекомендациями Минздрава официально признаны. Согласно заявлению Мосгорздрава, у более, чем 60 процентов умерших с подозрением на COVID-19 в справках были указаны “альтернативные причины”. Это примерно соответствует подсчету, предложенному изданием Financial Times – 70 процентов.

• По официальным данным, в России коронавирус был выявлен у более чем 242 тысяч человек. Умерли от коронавирусной инфекции 2212 человек, то есть летальность на данный момент ниже 1 процента. Этот показатель в разы ниже, чем в других странах с сопоставимым числом заражений, таких как Италия, Испания, Великобритания и даже Германия. По официальным данным, отношение смертей к числу инфицированных лучше, чем в России, только в ряде стран Персидского залива, Белоруссии, а также малых и островных государствах, таких как Исландия.