Нет ли у вас 75 миллионов? Как чекисты вербовали студентку

Волонтерка штаба Навального в Саратове, студентка Ольга Кузнецова, рассказала, что на нее постоянно давят местные силовики. Недавно активистку вызвали на опрос “эшники” в связи с ее якобы участием в круглом столе организации “Открытая Россия”. Волонтерка не хотела общаться с силовиками, но они вынудили ее с помощью давления на работодателя. Осенью в квартире активистки полицейские провели обыск по делу ФБК. Они отобрали ноутбук, телефон, заблокировали банковские карты и напугали пожилую бабушку. Летом, по словам активистки, ее пытались завербовать сотрудники ФСБ. Они склоняли Ольгу к сотрудничеству, угрожая возбудить против нее уголовное дело.

– На днях мне позвонили из банка, где я работаю старшим специалистом, и сообщили, что меня ищет полиция, – рассказала Ольга Кузнецова Радио Свобода. – Я взяла у руководительницы контакты тех, кто меня ищет, и перезвонила им. Женщина из Центра “Э”, которая представилась Галиной, сказала, что ей надо опросить меня по делу ФБК. Я отказалась приходить на допрос без повестки. Полицейские привезли ее домой, по адресу моей постоянной регистрации. Повестка была оформлена с нарушениями, но я решила поговорить с “эшниками” – не хотела, чтобы они опять беспокоили моих коллег. Я спросила “эшников”, почему они давят на меня через работодателя. Эшники ответили, что пытались меня найти еще две недели назад, но меня не было дома. Я уверена, что это неправда. Моя бабушка почти не выходит из дома, и она сообщила бы мне о визите полиции. На опросе “эшники” о деле ФБК ничего не спрашивали. Они интересовались круглым столом на тему уголовных дел в отношении политических и общественных деятелей, который больше года назад провела “Открытая Россия”. Силовики спрашивали меня об “Открытой России” – чем она занимается и кто ее финансирует. Я на все вопросы взяла 51 статью Конституции. Сотрудник центра “Э” сказал “Вот вы учитесь, работаете в банке, не состоите на учете у психиатра, не имеете травм головы. При чем тут “Открытая Россия”? Я не выдержала и ответила в саркастическом тоне “По-вашему, если бы я состояла на учете у психиатра и имела травмы головы, то было бы понятно, какое отношение я имею к “Открытке”?

– Почему они допрашивали именно вас, если вы не участница “Открытой России”?

– На это мероприятие приглашали волонтеров штаба Навального в Саратове. На фотографиях заседания круглого стола есть девушка, похожая на меня. Я предполагаю, что на участников “Открытой России” в нашем регионе будут заводить новые дела за участие в деятельности нежелательной организации. Но это лишь мое предположение. Силовики сказали мне, что они проводят некие розыскные мероприятия и ищут свидетелей.

– Как руководство банка, где вы работаете, относится к звонкам из центра “Э”?

– С пониманием: они знают, что я помогаю штабу Навального и, что мои счета заблокированы по делу ФБК. Руководитель банка говорит, что из-за политических взглядов у меня проблем не будет – банк оценивает только профессиональные качества сотрудников.

– Как у вас прошел обыск по делу ФБК?

– Как у многих волонтеров и сотрудников штабов Навального в разных городах России. Я проснулась рано утром от стука в дверь. Полицейские ввалились в квартиру, вырвали мобильный телефон из моих рук, стали обыскивать все вокруг. Они забрали ноутбук, флешки и банковские карточки, пропускной в здание университета. Мамину и бабушкину комнаты полицейские осмотрели поверхностно. У бабушки поднялось давление, она сильно покраснела и тряслась. Бабушка все время боится, что меня посадят в тюрьму и просит меня перестать заниматься политикой.

– Мама как вела себя во время обыска?

– Мама-педагог строго требовала, чтобы полицейские не прятали руки за спину. Она говорила ”Почему руки в карманы засунули. Вытаскивайте немедленно. “Жучков” нам тут еще не хватало”. Мама сказала полицейским, что если они повредят навесные потолки, то будут сами оплачивать ремонт. Бабушка периодически заходила в мою комнату и делала полицейским едкие замечания. Спрашивала, обираются ли они закрывать всех оппозиционных активистов. Полицейские отвечали “Наверное, собираемся. Такое нам дали распоряжение”.

– Как они вам объяснили причину обыска?

– Полицейские так и сказали, что я прохожу свидетелем по делу об отмывании денежных средств, и во время обыска они будут выяснять, нет ли у меня дома 75 миллионов. Полицейские спросили, есть ли в нашей квартире крупные суммы денег. Я спросила, насколько крупные? Они ответили “Ну, 20 тысяч рублей”. Ни 20 тысяч, ни 75 миллионов полицейские у меня не нашли. После обыска меня увезли в участок на допрос. Бабушка осень сильно переживала – думала, что я не вернусь. Я успокоила бабушку, как могла. На допросе я сказала, что беру на все вопросы 51 статью Конституции. Тогда следователь пригрозил, что если я отказывают давать показания, то он может завести уголовное дело. Но я все равно им ничего не рассказала. Сейчас мои счета заблокированы. Мы пытались опротестовать это решение, но, видимо, пока не закроют уголовное дело против ФБК, на счета активистов так и будет наложен арест.

– Как полицейские себя вели во время обыска?

– Один из них, полный дяденька, по-хозяйски рыскал по дому. Двое других были совсем молодыми. Они откровенно скучали и смотрели в свои телефоны. Видимо, учащихся института или колледжа МВД позвали на обыск, сказав, что, наконец, поймали опасного преступника, которого долго выслеживали. А на деле им пришлось рыться в вещах пенсионерок и студентки. Один из молодых полицейских предлагал не забирать мой пропускной, но его все равно изъяли.

– В июне на странице штаба Навального в Саратове появилась информация, что ФСБ предлагала вам сотрудничество и угрожала уголовным делом.

– В день, когда у меня был экзамен в университете, ко мне подошла преподавательница с кафедры физической культуры и спорта. Преподавательница сказала, что нам надо обсудить мой перевод на эту кафедру. Это звучало очень странно, потому что я тогда училась на 4 курсе факультета психологии и не собиралась никуда переводиться. Но педагог выглядела очень расстроенной, и я пошла за ней. В аудитории сидели два человека. Они показали удостоверения сотрудников ФСБ и предложили поговорить.

– Почему вы согласились?

– Я испугалась, что у вуза из-за меня будут проблемы. Я вообще, если честно, испугалась ФСБ. Фээсбэшники начали разговор так “Оля, ты очень активный гражданин, мы тоже – очень активные граждане, и хотим, чтобы наш город изменился к лучшему. У нас есть более действенный механизм давления на власть, чем у тебя, так что давай сотрудничать. Ты нам будешь предоставлять информацию о расследованиях, которые делает штаб Навального. Мы до того, как ваше расследование выйдет, будем закидывать его во власть, и сможем заставить ее по-другому себя вести”. Так примерно звучала их речь.​

– Что значит “закидывать во власть”?

– Я тоже задала такой вопрос этим альтруистам. Они сказали: “вы понимаете, Ольга, у нас такая структура…вот, если бы вы стали с нами сотрудничать, мы бы вам о наших планах рассказали подробнее”. Я им предложила обратиться с этим заманчивым предложением к активистам “Молодой гвардии”. Сотрудники ФСБ сказали, что их интересуют расследования штаба Навального и люди, у которых в этом деле есть опыт. Я ответила, что я всего-навсего волонтер, и лучше им позвонить координатору штаба. Но силовики сказали, что он им не подходит по характеру. Я ответила, что подумаю и посоветуюсь в штабе Навального насчет сотрудничества с ФСБ. Тогда они велели мне думать сейчас. И настаивали, чтобы я подписала бумагу о неразглашении. Я отказалась подписывать что-либо без адвоката. Тогда силовики предъявили мне аудиозапись разговора с мамой, где мы обсуждаем зачет по физкультуре. Сотрудники ФСБ сказали, что эта запись может быть приобщена к материалам уголовного дела. ​

– По какой статье?

– Статью они не назвали. Сказали, что у них есть данные, что я не посещала пары по физкультуре, но получила зачет. Я из-за проблем со здоровьем записана в спецгруппу, и мне зачет ставят по особой схеме. Сотрудников ФСБ эти тонкости не интересовали, они повторяли словосочетание “уголовное дело”, рассчитывая напугать меня. Они говорили, что меня могут уволить с работы и выгнать из университета. Я испугалась, но понимала, что ничего у них на меня нет. В общем, я ушла и только дома вспомнила, что фээсбэшники не отдали мне паспорт. Я не стала его у них забирать, потому что накануне этого разговора Ивану Голунову подбросили наркотики. Мало ли что силовики могли засунуть под обложку паспорта. Мы подали жалобу в военную прокуратуру по факту незаконного прослушивания моих телефонных разговоров. Но прокуратуре сотрудники ФСБ рассказали, что я, оказывается, все не так поняла. По версии силовиков, они показали мне некую запись, где молодой человек кидает горящую бутылку в здание правительства, и предложили мне опознать и помочь найти того, кто ее бросил. Ничего подобного на допросе не было.

– ​ У вас нет желания прекратить помогать штабу Навального?

– Моя мама говорит, что мы идем против ветра. Ну, а кто, если не мы, можем изменить ситуацию в стране? Если те немногие люди, которые способны идти на разного рода жертвы, испугаются и перестанут действовать, что будет с нашей страной? На одном Навальном и Соболь все это движение не вывезти. Без поддержки активистов в регионах ничего не получится. Поэтому я не собираюсь действовать так, как от меня хотят спецслужбы.