“Нам нужно переигрывать Россию в каждой партии”. Фильм украинца Дмитрия Сухолиткого-Собчука покажут в Каннах
Дмитрий Сухолиткий-Собчук начал свою карьеру в кино с , которая получила четыре Гран-при на международных фестивалях. В общем картина получила около 20 наград и приняла участие более чем в 60. Фильм был номинирован в том числе на премию Европейской киноакадемии.
Мировая премьера полнометражного дебюта Дмитрия “Памфир” (Украина-Франция-Польша-Чили) состоится в конкурсной программе 75-го Каннского фестиваля “Двухнедельник режиссеров”.
События “Памфира” разворачиваются на западе Украины в канун традиционного карнавала Красной Маланки, о котором Сухолиткий-Собчук уже снимал документальный фильм. Бывший контрабандист Памфир возвращается в семью после длительной отлучки, однако, когда его сын устраивает поджог в молитвенном доме, герой вынужден вспомнить былые навыки. Чтобы спасти сына, Памфир встает на крайне рискованный путь. Главные роли исполнили Александр Яцентюк, Саломия Кириллова, Станислав Потяк, Мирослав Маковийчук, Елена Хохлаткина, Иван Шаран.
Мы поговорили с Дмитрием о производстве картины.
– Давай вернемся в более мирное время. У тебя в биографии отмечены очень разные занятия: архитектура, философия, пауэрлифтинг. Они пригодились в режиссуре?
– Занятия спортом систематизируют: есть четкий график, ты должен держать себя в форме, чтобы добиться конкретного результата. На архитектуре нам преподавали академический рисунок, что помогло во время учебы на режиссуре – сейчас могу сам нарисовать эскиз и тем самым сократить путь для моих заданий к специалисту, будь то визуальные эффекты или оператор. А философия – такое место, где я для себя определялся, что делать дальше. Ты свои жизненные взгляды воплощаешь в определенной доктрине, которая порождает твою позицию в мире. Вот меня все и подвело к режиссуре.
– А опыт юношеской киномании у тебя был?
– Этот опыт называется “Серебряный лис”. Так назывался видеосалон в Черновцах. В нем была полка “Артхаус”. Обычно в салонах давали то, что полгода назад шло в кинотеатре. А здесь – такое, что никто нигде не видел. Одним из первых я взял “Торжество” Винтерберга. Меня оно поразило: блин, это же можно сделать самому, у моей тети есть такая же камера!
Но потом, конечно, чем больше я снимал, тем больше понимал, насколько этот инструментарий нужно обогащать. Ты постоянно должен эволюционировать. Если этого не делаешь, то просто выбудешь из профессии. Режиссура останавливается только с моментом, когда режиссер прекращает работать или существовать как физическая единица.
– “Памфир” – конечно, важнейшая часть твоей персональной эволюции. Насколько это давняя история?
– Она началась еще на четвертом курсе в Университете имени Карпенко-Карого. Я снимал фильм “Красная Маланка” в селе Красноильске на Буковине и однажды услышал редкое старинное имя Памфир. Так звали местного деда. И перенесли это имя на его родню: чьи дети и внуки? – Памфира. Фамилия уже и неважна. И, кстати, моего главного героя тоже зовут иначе.
– Так кто такой Памфир?
– Я бы сказал, что Памфир – это мифологема. Это собирательный образ с чертами, присущими нашей общей украинской идентичности. В течение фильма зритель получит ответ – что означает слово Памфир.
– Почему работа над фильмом так затянулась?
– Почему работа над фильмом так затянулась?
– Я отправлял проект в разные фонды, но получал отказы. Мол, все классно, но не убеждает, что я способен воплотить такой художественный эксперимент. Спрашивали: “А у вас уже есть профессиональный, не студенческий фильм?”
Что ж, тогда я вспомнил свой опыт пауэрлифтинга, сделал “Штангиста”, который принес мне определенное признание и уверенность в том, что метод, который я использую, работает. И уже с 2018 года началась наконец активная работа над “Памфиром”.
– Ты упомянул о методе. В чем он заключается?
– У нас три месяца длилась выездная репетиция: арендовали на локации два дома, главные актеры, которые играют семью, жили там, и даже эпизодические исполнители приезжали туда. Мы старались максимально вжиться в контекст, работали над диалектом, у всех были свои задачи. Мы там жили, общались, полностью делали то, что требовало режиссерское видение.
– Насколько сильно изменился твой замысел за эти годы?
– У меня было три варианта сценария. В первых двух Памфир покорялся судьбе, считал свои беды испытанием, которому нужно повиноваться. Такое непротивление злу. С появлением Александра Яцентюка – это его актерский дебют – я полностью поменял сценарий: теперь это человек буйной натуры. Мы в него вложили характер несгибаемого казака, несокрушимого духом человека, которому даются испытания больше и сильнее, чем он сам. Что он будет делать?
Соответственно, сюжет фамильной саги мы сократили в пользу внимания на протагонисте и на той дилемме, которую ему нужно решить, на его переживаниях.
– И вот наконец ты в Каннах…
– Режиссеры, попадающие в “Двухнедельник режиссеров”, – это мастера с очень неординарным взглядом на мир, на кино, на форму высказывания. Здесь скидки на статус дебютанта не делают, смотрят по сути – насколько неординарное, аутентичное у тебя кино. Это все равно как если бы в видеосалоне на полке с кассетами, которые я сам бы взял посмотреть, вдруг оказалось мое кино. Потрясающе.
– Выходит, твои мысли заняты фестивалем?
– Как раз нет. Сейчас занимаюсь постпродакшеном, нужно довести фильм до ума. И еще: то, что я документирую в Украине, для меня более ощутимо. Канны – как полет на другую планету. Да, что-то там должно произойти, я там должен быть, но в нашей реальности все это нивелировалось. Любой солдат, врач или волонтер делает более важное дело. Я попадаю в этом смысле в другую категорию, она сейчас не ко времени. Весь ресурс идет на войну, и у меня то же самое.
– А Канны для чего в таком случае?
– Это место, где можно громко говорить о войне у нас в стране. Следует помнить, что фестиваль все-таки взял российский фильм в конкурс. То есть Россия все равно будет играть на этой доске, и для нее не имеет значения, где эта доска стоит – в политическом, экономическом или культурном поле. И нам нужно ее переигрывать в каждой партии, к которой она приступает.
Если мы не явимся – победу автоматически засчитают тому, кто пришел на матч. Мы должны быть там, где россияне представляют хоть что-то свое, и вступать в публичный диалог, уничтожая их аргументы в любом проявлении.
