Мэр Херсона с начала оккупации работал в городе и не поддерживал россиян, а теперь его задержали. Что известно о его работе?

В оккупированном российскими властями Херсоне задержали мэра города Игоря Колыхаева. Его советница Галина Ляшевская сообщила, что городского главу “забрали” из-за отказа сотрудничать с оккупационными властями. Те в свою очередь подтвердили, что главу Херсона задержала российская военная комендатура, сообщив о саботаже со стороны мэра.

Колыхаев остался в Херсоне, несмотря на оккупацию города российскими военными. Он говорил, что продолжает исполнять свой долг перед избирателями. Публично он никогда не поддерживал оккупантов и открыто рассказывал о ситуации в городе в СМИ, но оставался одним из немногих публичных украинских чиновников на оккупированных территориях, кого не похищали и не задерживали российские военные. Недавно россияне “назначили” другого мэра, чего Колыхаев не признал.

Первый замглавы херсонского облсовета Юрий Соболевский рассказал, как оккупационные власти в Херсонской области относились к украинским чиновникам и чем занимался Колыхаев во время войны.

— Вы сейчас выехали из Херсона?

— Последние две с половиной недели я нахожусь на территории, контролируемой Украиной. Я был вынужден выехать из Херсонщины.

— Колыхаев не выезжал все эти четыре месяца, он продолжал работать в городе, но при этом вы тоже провели в оккупации, насколько я понимаю, почти 100 дней. Можете объяснить, как Колыхаеву удавалось работать мэром все это время? Как себя вели оккупационные власти в городе? Мы знаем, что мэра Мелитополя Ивана Федорова похитили практически сразу. Как в Херсоне все это происходило?

— Для меня это достаточно странная ситуация, если говорить откровенно, потому что я и члены моей команды больше двух месяцев находились в розыске у оккупантов, фактически работали и жили в условиях глубокого подполья.

— Вам приходилось скрываться?

— Безусловно. У всех ребят были проведены обыски. Я не был зарегистрирован в городе Херсоне, поэтому они не знали, где меня искать. Мне постоянно приходилось менять место жительства. Те коммунальные предприятия, на базе которых у меня были рабочие офисы, везде прошли обыски. На отдельных ходили с распечаткой моей фотографии и требованием выдать государственного преступника. В их больном воображении это было так.

Насколько я знаю, Игорь Колыхаев абсолютно открыто жил в Херсоне, ездил в мэрию. И мне вдвойне странно, что кто-то присылал ему какие-то письма с какими-то приглашениями. У нас 49 громад, у нас были главы громад и мэры других населенных пунктов в Херсонщине. Никто никакие письма никому не присылал. Там приезжали и сразу забирали, если человек не сотрудничал с орками. Это происходило на гораздо более ранних этапах. Сегодня уже нет у нас населенных пунктов на Херсонщине, которые бы орки жестко не контролировали.

— Правда ли, что Колыхаев в том числе проводил некие совещания с чиновниками херсонскими, но при этом на этих совещаниях присутствовали сотрудники ФСБ?

— Безусловно, я на таких совещаниях не присутствовал. Но информация о подобных вещах, к сожалению, была. Я могу подтвердить, что, к сожалению, с первых дней оккупации практически каждый день под мэрией действительно были запаркованы автомобили с символикой Z. И те источники в мэрии, которые были, они эту информацию транслировали. Собственно, это была одна из причин, почему с момента начала войны я ни разу физически не был в помещении мэрии.

— Вы сказали, что все, что произошло с Колыхаевым, находите странным. Объясните, что вы имеете в виду?

— Я любому человеку не пожелаю оказаться в руках орков. Я прекрасно знаю, что это такое. Многие члены моей команды были вынуждены пройти через эту мясорубку: когда их похищали, когда их прогоняли через эти подвалы. Я знаю, что там происходит. Поэтому если это действительно реальная ситуация, то я могу пожелать Игорю Викторовичу только скорейшего освобождения, чтобы как можно скорее он вышел на подконтрольную Украине территорию, прошел соответствующую проверку, как все остальные, как и я, через Службу безопасности, через полиграф, чтобы мы уже получили ответы на все вопросы, которые интересуют на самом деле очень многих херсонцев в том числе. К сожалению, вопросов очень много.

— Я любому человеку не пожелаю оказаться в руках орков. Я прекрасно знаю, что это такое. Многие члены моей команды были вынуждены пройти через эту мясорубку: когда их похищали, когда их прогоняли через эти подвалы. Я знаю, что там происходит. Поэтому если это действительно реальная ситуация, то я могу пожелать Игорю Викторовичу только скорейшего освобождения, чтобы как можно скорее он вышел на подконтрольную Украине территорию, прошел соответствующую проверку, как все остальные, как и я, через Службу безопасности, через полиграф, чтобы мы уже получили ответы на все вопросы, которые интересуют на самом деле очень многих херсонцев в том числе. К сожалению, вопросов очень много.

— В самом городе за эти четыре месяцы оккупации действительно украинские власти платили в том числе за благоустройство, эти деньги выделялись и тратились в том числе на посадку цветов?

— Я думаю, что эти вопросы тоже нужно задать непосредственно мэру, когда он будет на связи, по поводу того, какие финансовые затраты городской бюджет нес и по каким статьям. Я знаю, что есть разная позиция по отношению к благоустройству города во время оккупации. Моя личная позиция: мы, безусловно, должны были, и мы стараемся сейчас, насколько это возможно, поддерживать критическую инфраструктуру, в первую очередь нашу медицину, потому что там живут наши люди.

Но рассаживать цветы в городе, по которому постоянно разъезжают патрули орков, которые прямо с улиц хватают наших людей, я считаю, это неприемлемо. Точно такое же у меня отношение и к фонтанам, идея запуска которых тоже почему-то совпадала то с Днем Победы, то с Днем России.

— Но сейчас функционирование всех бюджетных учреждений, например больниц, лежит на украинском бюджете? Украина продолжает перечислять эти деньги в Херсонскую область?

— Так и есть. Здесь большое спасибо нашей Национальной службе здоровья, которая продолжает поддерживать полностью наших врачей. Последнее время давление на наших медиков просто колоссальное. И для меня это сейчас одна большая беда и тревога, что из-за давления на наших работников медицины многие из них сейчас принимают решение все-таки выехать за территорию области.

Я прекрасно могу понять, почему они принимают это решение. Там действительно жить и работать сейчас фактически невозможно. Психологическое давление, риски для жизни и здоровья колоссальные.

Но при этом меня очень тревожит то, что у нас там осталась примерно половина населения области сейчас. Это наши люди, которые верят в ВСУ, ждут ВСУ, и когда они будут обращаться в больницы, может уже сложиться такая ситуация, что, помимо дефицита медикаментов, там просто не будет специалистов, которые смогут оказать качественную медицинскую помощь.

currenttime