ВИДЕО/ Год спустя. Свидетельства врачей скорой помощи: «Мы переживаем то, что пережила Италия прошлой весной»
«Это самая трагическая ситуация для врача…»
Александра Банташ работает в Институте неотложной медицины с 2014 года, а с прошлого года работает в Центре COVID-19. Этот период означал для нее, помимо работы, которую она взяла на себя, сумму пугающих и болезненных переживаний.
«Относительно наших коллег, которые умерли, – продолжает она, – это сложная тема для всех. Будучи коллегами, с которыми я работала в течение многих лет здесь до сих пор, не… Уже прошел период со смерти коллеги, но до сих пор мы не можем говорить на эту тему».
Она признается, что хотя все еще пытается для собственного эмоционального баланса находить хорошие стороны в том, что делает каждый день, пандемия стала казаться бесконечной, а врачи устали.
«Этот период был очень сложным для всех нас и для медицинской системы. Несмотря на то, что больница была перепрофилирована под пациентов COVID-19, коек и источников кислорода хватало не всегда, и это было очень трудное время. Спустя год у нас есть ситуации, которые до сегодняшнего дня вызывают слезы – пациенты, для которых мы приложили очень много сил, но которых мы потеряли. Не получается работать с такими пациентами и чтобы в душе не оставались отпечатки после стольких смертей», – говорит молодая женщина.
С другой стороны, добавляет она, в кризисных ситуациях вместе со своими коллегами они обнаружили много нового. Это после того, как было несколько дежурств, когда в отделении падал уровень кислорода. Находясь в красной зоне, с 50 пациентами в отделении, они оказались в ситуации, когда им пришлось вручную подкачивать кислород пациентам, которые не могли дышать самостоятельно.
«Когда кислород падал, мы должны были поддерживать его, и мы корректно прошли через эту ситуацию, потому что каждый – врач или медсестра, помогал. Были моменты, когда не хватало рук для всех пациентов, находящихся на искусственной вентиляции легких, и тогда все пришли на помощь, чтобы мы могли спасать жизни. Мы находили различные способы решения проблем с кислородом, с помощью самодельных устройств прямо на месте, чтобы как-то распределить источник.
Когда я была студенткой на медицинском, у нас был предмет под названием «Медицина катастроф», и вот мы много читали о моментах, когда нужно выбирать, кто получит первую помощь. Мне кажется, что это самая трагическая ситуация для врача. Нам каким-то образом удалось решить эти проблемы, и мы никого не потеряли в то время», – добавляет Александра.
Затем она отмечает, что вакцина является единственным методом, который может помочь нам вернуться к нормальной жизни. Ее коллега по дежурству успел ее сделать, а Александре скоро сделают, поскольку обсуждали ожидание реакции после нее, соответственно, один из них должен быть в состоянии работать.
«Мы должны понимать, что вакцина является единственным способом защититься: для нас и для наших близких. Я знаю, что до сих пор есть люди, которые не верят в COVID-19, но только пока это не случилось с кем-то из их близких», – аргументирует она.
По ее мнению, управление пандемией со стороны властей проблематично, а решения могли бы быть другими, если бы за столом сидели люди, связанные с медициной.
«В течение целого года я надеялась, что общество научится чему-то на примере этой пандемии, но видя, что происходит с вакцинацией, я понимаю, что это не совсем так. Мы должны научиться быть более едиными. Для врачей в настоящее время важно то, что мы знаем и что мы делаем. А в чем мы хороши – так это в спасении жизней», – заключает Александра.
Баланс случаев COVID-19 в Молдове достиг более 198 тысяч. В общей сложности, более 174 тысяч человек были вылечены от COVID-19, а более 4180 умерли.
«Впервые за год мы переживаем то, что переживала Италия прошлой весной»
Иван Чивиржик, коллега Александры, также является реаниматологом-анестезиологом и входит в состав команды Института неотложной медицины с 2014 года. После получения весной прошлого года информации о том, что больница станет одним из центров для критических пациентов с COVID-19, Отделение анестезии и интенсивной терапии распределило его в Отделение реанимации. Так он начал работать с пациентами, инфицированными коронавирусом.
Он утверждает, что с тех пор в работе врачей мало что изменилось, за исключением того, что некоторые аспекты лечения пациентов стали яснее. Самое сложное для них в этот период было то, что они должны были работать без отпусков. Он резко прерывает здесь мысль и, смеясь, добавляет, что, на самом деле, он обманывает: «У меня было 14 дней отпуска, когда я болел COVID. Если мы можем назвать это отпуском…»
